Прежде чем говорить об участии Русской Православной Церкви в экуменическом движении, следует сделать некоторые уточнения. В собственном смысле слова под экуменическим движением понимают движение многочисленных, главным образом протестантских, деноминаций, декларирующих своей целью достижение возможно полного единства между последователями различных христианских исповеданий. Первой конференцией различных христианских исповеданий стала Всемирная миссионерская конференция в июне 1910 года в городе Эдинбурге, одна из комиссий которой называлась «Сотрудничество в области достижения единства». Конференция прошла без участия православных представителей. Почти одновременно, в октябре 1910 года, на ежегодной конференции Американской Епископальной Церкви в городе Цинциннати (Соединенные Штаты Америки) была принята резолюция об образовании специальной комиссии для созыва всемирной конференции по вопросам веры и церковного устройства. Отсюда эту дату, 19 октября 1910 года, можно с определенной долей условности считать началом экуменического движения в современном смысле этого слова. Это решение привело впоследствии к созданию так называемого Всемирного Совета Церквей.
Решение о создании Всемирного Совета Церквей (ныне широко употребляемая аббревиатура ВСЦ) было принято в мае 1938 года на консультативной конференции в городе Утрехте (Нидерланды). А первая ассамблея Всемирного Совета Церквей, состоявшаяся в 1948 году в Амстердаме, по существу завершила процесс организационного оформления экуменического движения. Таким образом, применительно к истории Русской Православной Церкви до 1917 года представляется вообще затруднительным использование термина «экуменическое движение». В этом смысле название таких книг как «Православие и экуменизм» с привлечением материала XVIII–XIX веков чисто исторически не вполне корректно. Целесообразно говорить лишь о межконфессиональных контактах Русской Церкви. В этот период истории Русской Церкви с точки зрения рассматриваемой нами темы нас могут интересовать, во-первых, высказывания авторитетных иерархов, богословов, подвижников благочестия Российской Церкви, многие из которых ныне канонизированы, по вопросам, касающимся отношения Православной Церкви к инославию и вопросам церковного единства и церковного общения, а также, естественно, официальные суждения священноначалия, Святейшего Синода по данным проблемам. Во-вторых, нас также должны интересовать непосредственные контакты Российской Церкви с инославным миром, как на личном уровне (известная переписка А.С.Хомякова с архидиаконом Англиканской Церкви Уильямом Пальмером), так и на официальном уровне, контакты, имевшие своей целью вероисповедное единство и установление полного церковного общения.
Прежде всего, следует отметить, что суждения русских богословов по данным вопросам характеризуются крайне незначительным разбросом мнений. Практически все русские богословы определяют инославных (римо-католики, англикане, лютеране и другие) как еретиков и прямо называют их этим словом. Это справедливо даже к таким дипломатичным и осторожным в выражениях авторам, как, например, святитель Филарет Московский. Составить целостное представление о позиции святителя Филарета в данном вопросе, скажем, на основании мыслей, высказанных в раннем его творении «Разговорах между испытующим и уверенным» не представляется возможным, так как эта книга, написанная в 1815 году в определенных условиях и с определенными целями, отражает еще формирующиеся взгляды великого иерарха и святителя нашей Церкви. Впоследствии святитель высказывался об инославных, в том числе и о католиках, значительно более резко: «Терпимость значит не признание ереси, а только отсутствие гонения, допущение иноверцам пребывать в своей природной религии, коснеть в заблуждениях, доколе не озарит их свет благодати. Квакер ли это или еврей, гернгутер или мусульманин, папежник или язычник». Какая пара - папежник или язычник - на одном уровне! (М.К,) (Собрание мнений и отзывов. Т. 4. С. 557).
Небезынтересно также рассмотреть, как решался русскими богословами вопрос о действительности таинств, совершаемых в инославных сообществах. В этом вопросе можно выделить 2 основных подхода. Одни авторы полностью исключают возможность совершения таинств в неправославной Церкви и соответственно рассматривают все таинства инославных, за исключением разве что крещения, как безблагодатные. Такого мнения придерживались святитель Игнатий (Брянчанинов), А.С.Хомяков, архиепископ Иларион (Троицкий), митрополит Елевферий (Богоявленский), митрополит Антоний (Храповицкий). Близкую к этой позицию занимал архиепископ Серафим (Соболев), который, признавая действительность таких таинств как миропомазание или священство, тем не менее отказывался признавать их действенность, а следовательно, и спасительность.
Об официальной позиции Русской Православной Церкви по этому вопросу можно судить, например, по ответному посланию Святейшего Синода Русской Православной Церкви от 25 февраля 1903 года на Окружное послание Константинопольского патриарха Иоакима III, где утверждается, что Русская Церковь признает крещение западных христиан и чтит апостольское преемство латинской иерархии. Такой умеренной позиции придерживалось тогда большинство русских богословов. Более обстоятельно вопрос об отношении Русской Церкви к инославию и о действительности таинств в отделившихся от православной Церкви сообществах был разработан в трудах Святейшего патриарха Сергия (Страгородского). Сущность взглядов патриарха Сергия кратко выражена в словах этого выдающегося, не во всем до конца оцененного богослова Русской Церкви: «Хотя и действительно некоторые таинства у инославных, хотя они и имеют право на имя христиан с вытекающими последствиями, хотя и остаются в ограде церковной и даже на паперти, все же в церковной Евхаристии они не участвуют. Двух не сообщающихся между собой Евхаристий, одинаково Христовых и одинаково истинных быть не может, как не может быть двух Христов и двух Церквей». Не претендуя на какие-либо обобщения, мы тем не менее можем отметить, насколько мы занимались этой темой, не удалось обнаружить ни официальных документов Русской Церкви, ни высказываний наших авторитетных богословов XIX- начала ХХ века, в которых сколько-нибудь определенно утверждалось, что те или иные инославные конфессии обладают истинной Евхаристией. Позиция по данному вопросу Святейшего патриарха Сергия и Русской Церкви считалась общепринятой, по крайней мере до 60-х годов. Так, еще в 1959 году профессор Ленинградской духовной академии Николай Успенский на страницах ЖМП (№ 7 за 1959 год) характеризует работы патриарха Сергия как последнее слово русской богословской науки по вопросу об отношении Православной Церкви к инославию. Таким образом, русская богословская мысль начала века не делала принципиального различия между современными западными христианами и еретиками древности.
Митрополит Антоний (Храповицкий) в 1915 году писал, что «…Православная Церковь не полагает никакой качественной разницы между так называемыми на светском языке инославными христианами Европы и древними еретиками, ибо, когда первые изъявляют свое желание присоединиться к Церкви, то римо-католиков принимают в общение тем же самым чином, как ариан, несториан, монофизитов и тому подобное, а протестантов, как еще более далеких от Церкви, чем названные еретики, через миропомазание». Следствием такого взгляда на инославный мир явилось безусловное признание истинной Церковью только Церкви Православной. В ответном послании Святейшего Синода от 25 февраля 1903 года говорится, что задача Православной Церкви в отношении инославных состоит в раскрытии им православной веры и той истины, что только наша Восточная Православная Церковь, неповрежденно сохранившая всецелый залог Христов, есть в настоящее время Церковь Вселенская. Естественно, что и восстановление церковного единства мыслилось только как воссоединение инославных со всей полнотой Православной Церкви. При этом в качестве непременного условия для основания такого воссоединения рассматривалось достижение полного единства в вопросах вероучения.
В послании митрополита Санкт-Петербургского Исидора, которое в 1870 году было от имени Святейшего Синода отправлено в Американскую епископальную Церковь, отмечалось, что «прежде взаимного общения в таинствах необходимо полное согласие в вере, так как первое может основываться только на последнем». Однако следует отметить, что такая принципиальная и последовательная позиция Русской Церкви в вопросах достижения межхристианского единства сочеталась с терпимостью, доброжелательностью к инославным, открытостью к диалогу с ними на всех уровнях и с искренним стремлением к единству. Не было иной раз так свойственной околоцерковной публицистике тенденции подчеркнуть теневые стороны, удовлетвориться состоянием разделения и собственной правильности, при этом позволительно предположить, что многочисленные браки представителей дома Романовых с представительницами протестантских династий в свое время имели смягчающее влияние на позицию постановлений Святейшего Синода, а с другой стороны, самая возможность этих браков находилась в контексте богословского подхода к инославию Российской Православной Церкви.
Что касается официальных межконфессиональных контактов, имевших непосредственное отношение к вопросу о восстановлении общения с инославными, то в рассматриваемый период у Русской Православной Церкви многочисленными они не были. Следует прежде всего отметить контакты с англиканами, которые имели место еще в 1716–1720 годах. До того можно вспомнить только своеобразный диалог между царем Иоанном Грозным и лютеранским пастором. Предание гласит, что после краткой дискуссии о сравнительном сотериологическом значении веры и добрых дел пастор имел неосторожность сравнить Лютера с апостолом Павлом, после чего царь прекратил дискуссию вполне небогословскими аргументами, ударив его хлыстом, со словами: «Ступай ты (далее нецитируемое публично выражение) со своим Лютером». На этом общение с лютеранами прекратилось.
В начале XVIII века с вопросом воссоединения с Русской Православной Церковью обратилась группа англиканских епископов, так называемых «неприсягающих», отделившихся от Англиканской Церкви в 1690 году, после того как они отказались присягать на верность королю Вильгельму III. Контакты с Англиканской Церковью активизировались в 60-х годах XIXвека вследствие соприкосновения обеих Церквей на северо-западном побережье Америки. Начавшияся дискуссии о воссоединении велись до 1870 года, но не привели к конкретным результатам по той причине, что стороны рассматривали сущность единения неодинаково. Англикане стремились прежде к практическому единению на основе общения в таинствах, не придавая значения догматическим различиям, православные не допускали единения без согласия в вере. Контакты с англиканами возобновились в конце XIX века. Переговоры о возможности сближения имели место в 1895–1897 годах. В начале ХХ века возобновились переговоры с Епископальной Церковью в США при участии святителя Тихона, будущего патриарха Московского и всея Руси, тогда епископа Русской Православной Церкви Северной Америки. Следует сказать, что лично святитель Тихон к представителям Епископальной Церкви относился весьма благожелательно. Известны два таких весьма характерных факта. Сей ревнитель православия и отеческих преданий однажды находился на рукоположении англиканского епископа Графтона в городе Фон-дю-лак в штате Милуоки, находился в епископской мантии, стоял в апсиде алтарной части англиканского храма и молился во время этого богослужения (эта фотография святителя Тихона очень известная, она опубликована в 1-м томе «Православной энциклопедии» в статье про Англиканскую Церковь) и равно известно, что, когда в Калифорнии произошло страшное землетрясение, то святитель Тихон послал одному из приходов, с которым до того имел непосредственное общение, в качестве дара евхаристические сосуды, чем наглядно засвидетельствовал свое отношение к тогдашней Епископальной Церкви в Америке, Но подчеркнем, именно в тогдашней, а не той, во что она превратилась ныне, в начале ХХIвека, введя не только женский епископат, но и совершив недавно рукоположение открытого «епископа»-извращенца, после которого наша Церковь была вынуждена уйти с всех диалогов с Епископальной Церковью Соединенных Штатов Америки.
В 1894–1914 годах Русская Православная Церковь вела богословский диалог также и со старокатоликами, который осуществлялся в рамках так называемой Петербург-Роттердамской комиссии. Однако и эти попытки не увенчались успехом. Конечная цель - восстановление церковного единства - не была достигнута. Говоря о межконфессиональных контактах, имеющих прямое отношение к восстановлению церковного общения, приходится признать, что в Русской Православной Церкви до 1917 года они, в основном, носили случайный характер. С другой стороны, сама инициатива их чаще исходила от инославной стороны. Говорить об участии Русской Церкви в этот период в каком-то движении, направленном на достижение межхристианского единства, исторически не представляется возможным. Кроме того, следует признать и отсутствие в это время у Русской Церкви сколько-нибудь разработанной концепции такого участия. Впрочем, потребность такой концепции в начале ХХ столетия несомненно ощущалась, что нашло отражение в решениях Поместного Собора 1917–1918 годов, в рамках которого действовал Отдел единства христианских Церквей. На последнем заседании Собора 7–20 ноября 1918 года было решено продолжить диалог о единстве с англиканами и старокатоликами, основываясь на доктрине и традициях древней неразделенной Церкви. Соборным определением предписывалось создать постоянную комиссию с отделениями в России и за рубежом для изучения разногласий на пути объединения с англиканами и старокатоликами. Комиссии поручалось обеспечить скорейшее достижение поставленной цели для церковного единства. Однако понятно, что последующие события послереволюционных лет конечно же помешали этим решениям осуществиться.
В период 1917–1945 годов международные контакты Русской Православной Церкви были сведены к минимуму. Русская церковная эмиграция по вопросу участия Русской Православной Церкви в экуменическом движении не имела единого мнения. Синод Русской Зарубежной Церкви занял непримиримую позицию по вопросу отношения к экуменизму во всех его формах. В то же время часть Русской Церкви в Западной Европе, находившаяся под омофором митрополита Евлогия (Георгиевского), достаточно активно участвовала в экуменическом движении. Однако часть эта, во-первых, была полностью изолирована от Русской Церкви в СССР, а во-вторых, слишком малочисленна, для того чтобы иметь возможность адекватно выражать позицию всей Русской Церкви. Кроме того, с 1930 года эта часть фактически находилась в расколе и, следовательно, вообще не имела право выступать на экуменических мероприятиях от лица Русской Церкви, на что справедливо было указано на совещании глав и представителей Автокефальных Поместных Церквей в Москве в 1948 году. Непосредственное взаимодействие Русской Православной Церкви с экуменическим движением в собственном смысле слова начинается по мере возобновления международных контактов Московской Патриархии после окончания Великой Отечественной войны. В лице экуменического движения, особенно - стремительно набиравшего силу в ВСЦ, наша Церковь столкнулась с качественно совершенно новым явлением, не имеющим аналогов в истории межконфессиональных контактов Русской Церкви до 1917 года, что поставило перед Русской Церковью ряд серьезных проблем как богословского, так и практического характера. Экуменическое движение середины ХХ века отличалось от практики межхристианских контактов начала ХХ века и по форме, и по духу, и по целям, и по средствам достижения этих целей.
Межконфессиональные контакты XIX- начала ХХ века представляли собой двусторонние диалоги. Участвовавшие в них стороны были совершенно свободны, независимы одна от другой. В середине ХХ века экуменизм - всемирно направленное движение с определенной структурой, ядром которого уже являлся Всемирный Совет Церквей. Интеграция в это движение автоматически делала ту или иную Церковь частью огромного целого и неизбежно налагала на нее определенные обязательства, принятие которых могло входить в противоречие с ее традицией. Так, для Русской Церкви особую остроту приобрел тогда вопрос о допустимости для православных участвовать в совместных экуменических молитвах с инославными, поскольку к этому времени эти молитвы сделались неотъемлемой частью экуменических мероприятий. Структурное оформление экуменического движения заставляло относиться к вопросу о вступлении в него с максимальной осторожностью, ибо уже было очевидно, что вступить в него будет значительно легче, чем выйти обратно. Не мог не смущать православных и самый дух этого движения. Когда говорят о вступлении Русской Православной Церкви в экуменическое движение, то в качестве исторического прецедента указывают на опыт участия Русской Церкви в межхристианских контактах в начале ХХ века, в частности на упоминавшуюся нами деятельность святителя Тихона, однако при этом упускают из виду, что это были не совсем те же самые инославные. Англикане и старокатолики, с которыми вела переговоры Русская Церковь в начале века были тогда наиболее близкими нам инославными, к тому же искренне интересовавшимися православием и размышлявшими о воссоединении с ним. Например, глава Епископальной Церкви в Америке епископ Графтон в статье «Соединение Восточной и Англиканской Церквей» призывал всех англиканских епископов ни много, ни мало принять во всей полноте православное вероучение. Ну что ж было не общаться с таким человеком? Можно ли хотя бы предположить, чтобы с подобным обращением выступил бы кто-нибудь из современных протестантских представителей, лидеров Всемирного Совета Церквей? В середине века тон в экуменическом движении задавало протестантское большинство, которое было внутренне чуждо православию, да и не проявляло к нему серьезного интереса.
Единственной целью диалогов Русской Церкви с инославными в XIX - начале ХХ века было восстановление полного церковного общения, достижение которого мыслилось возможным только на основании полного единства в вере. В экуменическом движении середины столетия достижение единства в вере являлось лишь одной из целей движения, притом не всегда доминирующей. Как мы уже видели, русская богословская мысль начала века понимала восстановление церковного единства только как воссоединение инославных со всей полнотой православной Церкви. Естественно, что такой подход был совершенно чужд протестантскому большинству в экуменическом движении середины века, которые в вопросе о церковном единстве вдохновлялось идеями интерконфессионализма или так называемой теории ветвей, поэтому для православных было весьма затруднительно принять сам термин «экуменический», по крайней мере в том смысле, какой вкладывается в него экуменистами.
Определение понятия «экуменический» было дано на Второй Всемирной конференции движения «Жизнь и деятельность» («Lifeand order») в июне 1937 года в Оксфорде. Цитирую это определение: «Термин «экуменический» относится к выражению в истории единства Церкви. Сознание и деяния Церкви экуменичны, поскольку они направлены на осуществление единой святой Церкви, братство христиан, признающих единого Господа». Как будто этой Церкви нет на земле! Аналогичным образом разъяснял смысл этого термина тогдашний Генеральный секретарь ВСЦ доктор Виссер’т Хуфт: «Следующие причины как будто объясняют широкое принятие этого термина. Оно могло определить природу современного движения сотрудничества и единения, которое стремится выявить (!) основное единство и вселенскость Церкви Христовой». Опять же классическая протестантская идея - выявить единство, как будто оно не явлено в исторически пребывающей на земле Вселенской Церкви Христовой. Таким образом, несомненный для каждого православного факт реального бытия единой святой соборной апостольской Церкви, веру в которую мы исповедуем в девятом члене Символа веры, в данном случае полагается как цель, которая должна еще быть выявлена и осуществлена.
В силу вышеуказанных обстоятельств в Русской Православной Церкви не мог не быть поднят вопрос о том, насколько возможно и оправдано православное свидетельство в таких условиях. Может ли оно дать положительные результаты, не нанесет ли вреда самой Русской Церкви? О том, насколько эти опасения были обоснованы, свидетельствует признание протопресвитера Александра Шмемана, имевшего огромный личный опыт в экуменическом движении, скорее поддерживавшего его, но тем не менее ближе к концу жизни сделавшего следующее заявление: «Характерная особенность участия православных в экуменическом движении заключается в том, что православным не оставили выбора, в том, что им с самого начала назначили вполне определенное место, роль и функцию в рамках экуменического движения. Это назначение основывалось на западных богословских и экклезиологических предпосылках и категориях и выдавало чисто западное происхождение самой экуменической идеи» (опубликовано в статье «Экуменическая боль» в сборнике «Церковь, мир, миссия» М, 1996, с 235). И еще две небольшие цитаты из того же Шмемана: «Всякий, кто всерьез изучал экуменическое движение, мог убедиться, что православные свидетельства (выраженные большей частью, если не исключительно в форме отдельных заявлений православных делегаций, приложенных к протоколам главных экуменических конференций) никогда не оказывала сколько-нибудь заметного влияния на ориентацию и богословское развитие движения как такового» (с.237-238). «Вопросы, которые Запад предложил православным, были сформулированы (цити-ру-ем еще одно высказывание Шмемана) в западных терминах и отражали специфический западный опыт и путь развития. Ответы же православных строились по западным образцам, подгонялись к категориям, понятным Западу, но едва ли адекватным православию» (с.247). Вот это в значительной мере определяло внутреннюю характеристику экуменического движения. Сомнительна внутренняя адекватность православию тех ответов, которые вынужденно давались в этих экуменических диалогах.
(Окончание следует)
Письмо благочинного Восточной Канадской Епархии Русской Православной Церкви Заграницей протоиерея Владимира Мальченко о встрече Патриарха с Папой и об экуменизме.
Неожиданная встреча Святейшего Патриарха Кирилла с папой Римским в аэропорту на Кубе 12 февраля 2016 года в день, когда наша Церковь празднует Собор Трех Святителей, вызвала и сейчас вызывает большое смущение и боль в сердцах большинства клира и мирян Русской Православной Церкви Заграницей. Эта картина встречи Патриарха с папой заставила нас вспомнить те фотографии и видеопередачи встреч патриархов Константинополя с папами сначала 5-6 января 1964 г. в Иерусалиме, затем дважды в 1967 г., а также в ноябре 1979 г. в Риме, где оба сидели в облачениях перед престолом собора апостола Петра; в 1987, 1995, 2002, 2004, 2005 гг. в Риме; в 2006 г. в Константинополе, 21 октября 2007 г. в Неаполе, в 2008 г. в Ватикане, в 2011 г. в Италии, в 2012 и 2013 гг. в Риме и в мае 2014 г. в Иерусалиме. Помню, как эти встречи весьма расстраивали нас в Зарубежной Церкви, ибо на этих встречах подписывались всякие неприемлемые для нашей Православной Церкви документы и заявления, ведущие к сближению Православной Церкви с католиками. На этих фотографиях мы видели, как Римский папа и Православный патриарх стояли вместе в облачениях, совершали совместные богослужения, и все это для нас было неприемлемо и, откровенно говоря, противно. Поэтому лицезрение такой картины в новостях 12 февраля 2016 г. на сей раз уже с нашим патриархом и новым папой вызвало у нас большую боль.
Наш покойный канадский архиерей архиепископ Виталий (Устинов), впоследствии 4-й митрополит Русской Зарубежной Церкви, в 60-е годы грозно предупреждал всю паству о большой угрозе экуменизма и назвал его «ересью ересей». Результатом таких встреч патриарха Константинопольс кого с папой Римским оказался большой раскол в Греческой Церкви, когда многие греки-старостиль ники начали открывать свои приходы под омофором Русской Зарубежной Церкви. В Торонто было два таких греческих прихода старостильников, и, посещая эти храмы, мы видели на их досках объявлений множество фотографий подобных встреч. Каждый прихожанин Зарубежной Церкви знал слово «экуменизм» и что оно означает. Так мы были воспитаны.
Синод Зарубежной Церкви еще в 60-х годах двадцатого века зорко следил за быстро развивающимся экуменизмом. В 1967 г. владыка Виталий (Устинов) написал доклад Архиерейскому Собору, в котором описал всю историю экуменизма с самого начала его существования. Доклад архиепископа Виталия сейчас многими забыт, а именно сейчас его надо всюду распространять, чтобы понять, куда ведет экуменизм и как экуменисты добиваются своей цели. Как правильно учил владыка Виталий: «Когда свв. Отцы нам преподают свое учение, то они это делают от полноты своей жизни, проникнутой молитвой. Все свои изречения были добыты ими, если можно так сказать, в молитве и в созерцании, а не из интеллектуальных силлогизмов аналитического ума. В умозрительном только изучении догмата, практиковавшемся во всех наших семинариях и академиях, скрывается тонкая гордость, переплетенная с тонкой струйкой кощунства».
Митрополит Виталий мало писал в своей жизни, но зато был духовно силен своей молитвой, аскетизмом и верностью святой Русской Православной Церкви. По сей день мы вспоминаем его пламенные проповеди и к чему он нас призывал.
Третий первоиерарх Зарубежной Церкви митрополит Филарет (Вознесенский) понимал свою ответственность за сохранение Зарубежной Церкви и всей Церкви в целом от антиправославных поступков Вселенского патриарха. Митрополит Филарет является автором трех скорбных посланий Святейшим и Блаженнейшим Главам Православных Церквей в 1969, 1972 и 1975 гг., в которых он подробно разоблачает предательский путь многих православных иерархов и клириков.
В первом скорбном послании митрополит поучал: «Если искушение появляется только в одной из Православных Церквей, то и исправление может быть найдено в том же пределе. Но когда некое зло проникает почти во все наши Церкви, то оно становится делом, касающимся каждого епископа. Может ли кто-нибудь из нас бездействовать, если он видит, как одновременно множество его собратий идут по пути, ведущему их и их паству в гибельную пропасть через незамечаемую ими утрату Православия?»
Во втором скорбном послании митрополит Филарет писал: «Римо-Католическ ая церковь, с которой хочет иметь литургическое общение Патриарх Афинагор и с которой через митрополита Никодима Ленинградского и других вошла в общение Московская Патриархия – даже уже не та, с которой отклонил унию св. Марк Эфесский и вслед за ним вся Православная Церковь. Она еще дальше от Православия, чем была в те дни, поскольку ввела еще новые догматы и теперь все больше и больше усвояет начала реформации, экуменизма и модернизма. Целый ряд определений Православной Церкви признали латинян еретиками. Если временами их принимали в общение по тому же чину, как ариан, то в течение ряда столетий и даже до наших дней Греческие Церкви принимали их через крещение. Если в первые века после 1054 г. латинян и в Греческой, и в Русской Церкви принимали различно, то через крещение, то через миропомазание, то это потому, что все рассматривали их как еретиков, но не имели общеустановленно й практики их принятия в Православную Церковь. Так, например, в самом начале XIV века сербский князь, отец Стефана Неманьи, вынужден был крестить своего сына латинским крещением, но потом перекрестил его по-православному, когда возвратился в Расу. Проф. Е. Голубинский, в своем капитальном труде “История Русской Церкви”, делая очерк отношения русских к латинству, приводит много фактов, указывающих на то, что при разных способах приема латинян в лоно Православной Церкви в разное время, т.е. совершая или крещение их или миропомазание, как Греческая, так и Русская Церкви исходили из признания их еретиками. Поэтому утверждение, будто бы в течение этих веков “единство в общении таинств и в частности евхаристии несомненно сохранилось” между Православной Церковью и Римом – совершенно не отвечает действительности. Разделение у нас с Римом было и существует, и притом действительное, а не призрачное».
В этом же втором скорбном послании митрополит Филарет сообщает, что для меня было откровением: «Опережая даже Патриарха Афинагора, представитель Московской Патриархии митрополит Никодим 14-го декабря 1970 года приобщал католических клириков в самом Риме, в соборе Ап. Петра. Там во время совершения им литургии пел хор студентов Понтификального Колледжа, а римо-католически е клирики приняли причастие из рук митрополита Никодима. Но за таким практическим осуществлением т.н. экуменизма видятся и более широкие цели, направленные к полному упразднению Православной Церкви».
В этих трех скорбных посланиях митрополита Филарета, третьего первоиерарха Русской Зарубежной Церкви, можно найти подробное и полное описание всей истории экуменизма, как он развивался в Православной Церкви и в Русской Церкви, в частности, и эта ценная информация даст каждому понять, что же происходит сейчас в нашей Церкви.
Встреча Святейшего Патриарха Кирилла с папой Римским вызвала у меня и у многих наших прихожан большое возмущение, и первые вопросы, обращенные ко мне, были: «Как без ведома своих 300 архиереев Святейший Владыка совершил такую встречу с главой Римской церкви? Как без ведома своих же архиереев Святейший Патриарх Кирилл подписал какой-то документ, который был составлен Ватиканом и одним архиереем? Если документ был составлен и подписан таким образом, является ли действительной подпись Святейшего Патриарха от имени всей полноты Русской Церкви?» К моей большой радости и утешению я почувствовал в своем приходе почти полную солидарность с моими размышлениями. Значит, мы еще мыслим и живем по-православному. К моей большой радости и утешению я читаю и слушаю в интернете множество истинно православных людей в России, Украине, Греции, Молдавии, Болгарии и на Афоне, которые задавали подобные же вопросы, какие я задавал себе, и действуют каждый по-своему, чтобы осветить и объяснить эти вопросы для себя лично и для всех наших верующих людей. Я очень признателен отцу диакону Владимиру Василику, клирику из Санкт-Петербурга, за его подробное толкование документа, который был подписан на Кубе, называя этот документ чисто экуменическим, в котором каждый богословский пункт двусмысленный. Для меня, протоиерея Зарубежной Церкви с простым семинарским образованием в нашей Свято-Троицкой семинарии в Джорданвилле, было важно получить правильный ответ богослова, историка и филолога в лице отца Владимира Василика на вопрос: «Что делать?» В этой ситуации мы должны усердно молиться за Святейшего Патриарха Кирилла, оставаться в Русской Православной Церкви, но при этом решительно и четко сообщить нашему священноначалию, что мы не согласны с этими текстами.
Часто Святейший Патриарх в своих выступлениях говорит, что народ Божий также имеет голос в решении церковных вопросов, и пусть это небольшое письмо будет моим скромным голосом народа Божия. Замечательную статью о. Владимира Василика мы сразу отпечатали на русском и английском языках для всех наших прихожан и раздали в своем приходе. Также радует нас, что и в Москве, и в Санкт-Петербурге проходили богословские конференции на темы встречи на Кубе и Всеправославного Собора, проведение которого планируется на Троицу, и что народ в России волнуется и заботится о судьбе Церкви.
Печально было слушать выступления видных столичных клириков, которые высказывали свой полный восторг от встречи на Кубе и говорили, что в их приходах никто не обеспокоен этой встречей. Лично слышал, как известный московский клирик пригласил своего друга католика выступить перед приходом после службы на амвоне, чтобы прихожане увидели хорошего человека-католик а. Если я бы сделал подобное в Торонто, мои прихожане выгнали бы меня за такой соблазн. Этот восторг столичных клириков, наверное, объясняется тем, что у них совершенно другое восприятие экуменизма, чем в Заграничной Церкви. Мы его совершенно не принимаем и не примем, тогда как в России, в Русской Церкви, начиная с 1961 г., экуменизм развивался и развивается с большой скоростью. К сожалению, в Русской Церкви Московского Патриархата экуменическое мышление и воспитание издавна вошло в церковный организм. И как нам быть? Мы ведь одна Церковь и имеем совершенно другое восприятие темы и деятельности экуменизма. Господи, дай нам терпение, любовь и веру все это пережить!
Очень рекомендую найти в интернете доклад митрополита Виталия (Устинова) «Экуменизм. Доклад Архиерейскому Собору РПЦЗ», а также «Скорбные послания» митрополита Филарета (Вознесенского). Эти доклады необходимо каждому прочитать, тогда Вы поймете нас, своих заграничных собратьев и сестер.
Митрофорный протоиерей Владимир Мальченко,
Настоятель Свято-Троицкого собора в г. Торонто,
Благочинный Восточного округа Канадской Епархии Русской Православной Церкви Заграницей.
Источник : http://www.blagogon.ru/news/429/print
Блаженной памяти старец Паисий Святогорец говорил: «Диавол закинул сети, чтобы поймать в них всё человечество. Богатых он хочет уловить масонством, бедных коммунизмом, а верующих экуменизмом» .«Экуменизм, общий рынок, одно большое государство, одна религия, сшитая по их мерке - таковы планы у этих диаволов» .Так что же такое экуменизм?
Современный сербский святой, великий богослов преподобный Иустин (Попович) писал: «Экуменизм - это общее название всех видов псевдохристианства и всех псевдоцерквей Западной Европы. В нем сущность всех родов гуманизма с папизмом во главе. А всему этому есть общее евангельское название: всеересь» .
С мнением предобного Иустина перекликаются слова приснопамятного старца, архимандрита Харалампия (Василопулоса): «Экуменизм - страшная напасть. Он ставит своей задачей разрушение Единой Святой и Апостольской Церкви Христовой. Это яростный вихрь сил зла, направленный против Православия» . Выдающийся богослов, блаженной памяти старец, архимандрит Афанасий (Митилинеос) называл экуменизм последним предтечей антихриста . Профессор богословия, неутомимый борец за сохранение Православного Предания, отец Феодор (Зисис), так характеризовал экуменическую ересь: «Экуменизм - не только внешняя угроза (и это придаёт подобной идеологии особую опасность)… Самое страшное, что он действует внутри Церкви. Многие пастыри, долг которых - охранять свою паству от расхищения волками (еретиками), бездействуют, так как считают католицизм и протестантизм не еретическими образованиями, а «братскими благодатными церквями» …
По словам приснопамятного профессора, крупнейшего специалиста в области канонического права Константиноса Муратидиса: «Экуменизм (религиозный синкретизм) это не просто ересь, а сверх-ересь. Ведь, в сущности, подобная идеология ведёт к отрицанию права христианства быть единственным носителем абсолютной истины, низводя его до уровня одной из многих претендующих на истину религиозных систем.
 |
Подобно тому как глобалисты хотят объединить мир и создать всемирное государство с общей экономикой, валютой и единым электронным правительством, экуменисты стремятся к объединению всех религий и ересей в общемировую религию, игнорируя колоссальные догматические противоречия между ними.
Экуменизм - крупнейшая экклезиологическая ересь всех времён, ведь он предполагает уравнивание всех религий и вер.
Особо следует подчеркнуть, что источником и прародителем экуменистической идеологии является масонство, которое насаждает посредством неё общемировую религию эосфоризма (в свою очередь, масонство породил международный сионизм).
Существует разработанный план по объединению всех религий (intercommunio) , который планируется осуществить в три этапа.
- Объединение всех христианских конфессий
- Объединение всех религий
- Формирование единой общемировой религии во главе с папой Римским, который передаст власть над миром антихристу.
 |
Межхристианский экуменизм предполагает объединение различных христианских «конфессий» (папистов, протестантов, англикан, пятидесятников, монофизитов) с Православной Церковью на базе догматического минимализма. Экуменисты (которые являются догматическими синкретистами) утверждают, что различия между христианами носят непринципиальный характер, вся разница между ними якобы только в формальных традициях и обычаях отдельных «церквей». Согласно их утверждениям, всеми отличиями и своеобразием надо пожертвовать ради стремления к «единству Церкви», которое может выражаться многообразными способами и в различных формах.
 |
Чтобы добиться своих целей, экуменизм вынуждает пересмотреть или предать забвению основополагающие принципы Православия.
Он пропагандирует идею о «Разделенных Церквах»,согласно которойХристианская Церковь является единой и включает в себя христиан каждой конфессии с момента, когда ими принято крещение. Тем самым все «христианские конфессии» являются «Церквами-сестрами». Речь идет о теории крещального богословия.
На тех же принципах строится и теория «Всемирной видимой Церкви». Церковь, которая, якобы в настоящий момент существует «невидимо» и состоит из всех христиан, явится в своём видимом измерении с помощью общих усилий, направленных на её объединение. Подобные взгляды являются порождением протестантской «теории ветвей», согласно которой Церковь — это «дерево» с «ветвями» из всех «христианских конфессий», при этом каждая из них содержит только часть истины. Сюда же примыкает и теория о «двух лёгких», которая была разработана в среде православных экуменистов и папистов. Согласно ей Православие и папизм являются двумя лёгкими, с помощью которых дышит Церковь. Следовательно для того, чтобы она начала дышать правильно, необходимо синхронизировать дыхание двух лёгких.
Основополагающим принципом экуменистической идеологии является положение о допустимости совместных молитв между православными и еретиками (запрещается только совместное богослужение). Цель Экуменизма состоит не в том, чтобы опустели храмы. Совсем наоборот - экуменисты желают, чтобы церкви были переполнены людьми, но только чтобы эти «верующие» исповедовали искажённое вероучение экуменизма.
 |
Что же касается догматического максимализма , то под ним следует понимать стремление некоторых добавлять новые слова и термины в догматы, чтобы якобы лучше разъяснять веру или стремиться к новому более широкому толкованию .
Несомненным порождением экуменизма является расцветшая в последнее время пост-патристическая (неопатристическая) ересь .
Подобная идеология предлагает преодолеть Святоотеческое Предание и предать забвению наследие Святых отцов Православной Церкви, заменив их современными «новыми отцами» неопатристами - экуменистами.
Цель борьбы со Святыми отцами вполне очевидна: неопатристы стремятся проложить дорогу к псевдо «объединению» с еретиками и инославными, стирая установленную отцами Церкви грань между правдой и заблуждением, Православием и ересью.
Продолжение следует.
Перевод Тасоса Михаилидиса.
Экуменизм и его место в современном мире. Что же означает само слово экуменизм? Кто такие экуменисты? Об этом Вы узнаете из нашей статьи.
Экуменизм
Тема нашего сегодняшнего разговора – экуменизм и его место в современном мире. Что же означает само слово “экуменизм”?
– Понятие “экуменизм” происходит от греческого слова “ойкумена”, что означает “обитаемая вселенная”. После своего возникновения христианство, благодаря его необыкновенной духовной красоте и правде, а главное – помощи Божией, сумело победить язычество и покорить величайшую Римскую Империю. Эту Империю можно, наверное, сравнить с современными США – такая же огромная и подавляющая. Проповедь апостолов оказалась сильнее языческой культуры, идеологии, религии. Вскоре после своего возникновения христианство стало в полном смысле слова “экуменической”, то есть всемирной, вселенской религией, далеко выходящей за границы Империи. Сегодня христианство распространено уже по всему земному шару, но, к сожалению, оно – далеко не единственная религия в мире.
Но мы знаем об экуменизме и в ином его значении: как либеральном диалоге религий, как относительном признании истинности и иных духовных путей и верований помимо христианского. С таким экуменизмом Церковь столкнулась уже в первые дни существования. По сути, вся религиозная жизнь Римской Империи была экуменической.
Да, действительно, древним христианам, первым мученикам предлагался экуменизм как раз в нашем нынешнем, современном значении. В камерах пыток от них чаще всего требовали не отказаться от Христа, но признать, что все религии – более или менее равноправны. Ведь в представлении римского гражданина Империя стоит выше любых частных интересов, она объединяет не только народы и их культуры, но и веры всех ее народов. И христианству предлагалось войти наряду – и на равных условиях – с языческими религиями. Для христиан же это было совершенно исключено, потому что, как говорит Священное Писание, “вси бози язык бесови” (Псалом 95: 5), то есть все боги языческих народов – бесы. Представления Империи о Божестве были искаженными, искажены они и в наше время настолько, что приводят своих адептов к весьма тяжелым духовным последствиям. Во многих религиях сейчас, как и в древности, совершаются кровавые и даже человеческие жертвоприношения. Во многих религиях даже и сейчас совершаются такие страшные жертвы. У всех на памяти недавняя мученическая гибель трех монахов Оптиной пустыни: они были именно принесены в жертву. На поразившем их клинке было отчеканено число шестьсот шестьдесят шесть. Это совсем не случайно… И хотя нас пытаются убедить, что убийца был одиночкой, это попросту несерьезно.
– Когда христиане говорят о том, что они могут противопоставить всему этому напору и накалу зла свое учение – как абсолютную Истину, которая есть Христос, – их обвиняют в недемократичности, нелиберальности, несовременности. Их обвиняют в том, что они слишком сужают взгляд на мир, упорствуют в своей “пещерной” дикости и вообще безнадежно отстали от жизни. И вот этой-то их “узкой” истине как раз и противопоставляется экуменизм… Как же все-таки охарактеризовать экуменизм в его современном значении?
– Во-первых, о “недемократичности”. Слово “демократия” (от греческого “демос” – народ и “кратео” – держу в своей власти, управляю) означает власть народа. В древности демократическая форма правления не мыслилась без подлинного, горячего патриотизма;защита Родины считалась славным и почетным делом. Ныне же слово “демократия” чаще всего употребляется в противоположном смысле. Для сегодняшних российских демократов быть патриотом – ретроградно. Однако в подлинном его значении слово “демократия” нельзя употреблять по отношению к обществу, выступающему против патриотизма. Поэтому общество, в котором мы живем, следует называть псевдодемократическим, подобно многим современным псевдодемократиям Европы и мира. “Кто здесь настолько гнусен, что не хочет любить свое отечество? Если такой найдется, пусть говорит, – я оскорбил его. Я жду ответа”, – так устами одного из своих героев Шекспир обличал тех, кто материальную выгоду, свои шкурные интересы ставил выше таких идеалов, как любовь и верность Родине. Теперь о самом экуменизме. Он очень далек от тех идеалов, что проповедует христианство. Современная цивилизация – а экуменизм одно из характерных ее проявлений – объявила безусловной ценностью удобство жизни. Я бы сказал, что современное общество глубоко религиозно. Оно поклоняется божку, имя которому – “комфорт”. Ради этого комфорта сегодня можно идти на преступления, на сделки с совестью, можно отгораживаться от реальной жизни стеной равнодушия – лишь бы было комфортно. Стираются все нравственные границы, происходит деградация культуры, потому что настоящая культура – это не только стремление к красоте, не только некие идеалы, но и очень строгий набор запретов. В культуру всегда входили определенные “табу”: это нельзя потому, что нельзя!
Такие запреты вырабатываются на основе исторического опыта сотен поколений и достижений лучших людей. Многие из древних античных героев и христианских подвижников не переступали эти нравственные запреты даже ценой собственной жизни: пусть меня убивают, казнят, но я все равно не совершу того, что мне навязывается. А современная цивилизация, и в том числе экуменизм, размывает все запреты. Если каким-либо дикарям удобно и привычно совершать их языческие обряды с человеческими жертвоприношениями, то на эту жестокость наша псевдодемократическая цивилизация попросту закрывает глаза. Экуменизм исходит из того, что все веры равноправны. Я, мол, – свободный человек, и житель той страны, где практикуются подобные культы, – тоже свободный человек. Я имею право веровать так, а он – иначе. Моя вера ничуть не лучше, чем его вера. Какое я имею право навязывать ему свою веру, ведь это недемократично… Но тогда то же самое можно сказать и о преступнике: какое я имею право навязывать ему свой стиль поведения – если он хочет убивать, то пусть убивает. Ведь он же свободный человек свободной страны… И вот в такое движение, которое сознательно стремится размыть всякие нравственные границы, пытаются вовлечь и православных христиан. Наша же вера включает очень много твердых Божественных запретов. “Не убий”, “не прелюбодействуй”… Но “современный” взгляд на эти нравственные запреты – иной, и чаще всего – противоположный…
– Однако размываются не только нравственные границы, но и границы религиозного вероисповедания. Размываются границы учения о том, КОГО мы верим…
– Да, современный демократизм переносится и на небесную сферу. Чем этот божок хуже того божка? Чем Перун лучше Тора или хуже? Или чем Христос лучше Будды? Они все – как бы на равных. И здесь христианство очень твердо, невзирая на насмешки и обвинения в ретроградности, отсталости, узколобости и отсутствии демократичности, стоит на исповедании своей принципиальной исключительности. Потому что есть Откровение, хранимое Православной Церковью, о том, что живой Бог действительно пришел на Землю и стал человеком, чтобы спасти человечество, исцелить пораженную грехом человеческую природу, чтобы явить миру образец совершенства, образец духовной красоты, святости. Этот образец бесконечно совершенен, потому что Сам Бог бесконечен. И вот к этому бесконечному идеалу и призван каждый человек. Он должен стремиться к этой непостижимой Божественной красоте, а как раз ее и являет христианство. От этого высочайшего призвания Православная Церковь отказаться не может: иначе она неизбежно отречется от Бога, от самой себя.
– Тут встает еще и такой вопрос: а кого почитают представители других религий? Часто говорят, что Бог живет в сердце, что в разных религиях Бог является в разных образах и обликах, но что Он тем не менее один и тот же для всех верований. В связи с этим как Православная Церковь может ответить, например, на такие утверждения, что Будда, мол, это лишь иной образ Пресвятой Троицы или что Иисус Христос – то же самое, что и Кришна…
Когда утверждают, что Бог является в разных Своих образах, в различных воплощениях во всех религиях, тем самым принимается индуистская философия. Здесь на вооружение берется не христианское вероучение, а страшное по своей духовной сути языческое вероисповедание. Если мы утверждаем, что Бог Един, то мы исповедуем ту истину, на которой стоит христианство: мы веруем в Единого Бога. Но если мы скажем: Бог – един во всех религиях, то эта вторая часть фразы опрокинет первую. Потому что какое единство может быть у нас, православных христиан, с теми религиями, в которых, например, совершается ритуальный блуд – в так называемых фаллических культах? А ритуальные убийства? Или когда, чтобы прийти в возбужденное духовное состояние, используются наркотики, психотропные, пусть и природные, вещества? Когда приходящий в подобное исступленное состояние человек начинает нечто вещать, а присутствующие при этом думают, что слышат откровение некоего божества? Какого? Вероятно, того, о котором Библия говорит (повторю это вновь): “бози язык бесови”. Как-то в середине девяностых годов я увидел на улице нескольких проповедников с динамиком – которые, пританцовывая и в такт прихлопывая руками под современную ритмическую музыку, нараспев возглашали: “где Дух Божий, там свобода”. Эти слова принадлежат апостолу Павлу (2-е Послание к Коринфянам 3: 17) и отражают духовную реальность: где Дух Божий, там и свобода. Вокруг собирался народ, смотрел, кто-то тоже начинал приплясывать и прихлопывать. А я остановился и подумал: так-то оно так, но разве здесь присутствует Дух Божий? Очевидно, что нет.
иером.Экумени́зм (от греч. οἰκουμένη, обитаемый мир) – широко распространенное в современном мире понятие, имеющее три смысла:
1. Общение православных христиан с представителями христианских и нехристианских сообществ. Такой экуменизм – диалог между Православной Церковью и иными религиозными общинами, направлен на координацию миротворческих действий в нехристианском мире. Этот диалог не предполагает создание некой единой организации или корректировку догматов.
2. Либеральное течение с тенденцией к объединению различных конфессиональных направлений в рамках одной церкви. Подобная форма экуменизма отрицается Православием, поскольку искусственное создание «новой церкви» будет отрицанием уже существующей, сохраняющей апостольскую преемственность и неповрежденное догматическое учение, приведет к умалению христианской духовности, ибо будет исходить из пренебрежения благодатными дарами Церкви и всеми сокровищами святоотеческой мудрости. (см.: ).
3. Учение о возможном объединении всех религий в некой новой (). Такое понимание экуменизма свойственно, например, неоязыческому движению нью эйдж. Оно является подчеркнуто антихристианским. Подобно прочим лжеучениям оно категорически отрицается Православной Церковью.
Не единство, а истина, согласно опыту и убеждению Православия, должна стать главной целью экуменического движения; единство является, согласно этому опыту, не чем иным, как естественным следствием истины, её плодом и благословением.
Если Господь сказал, что где двое или трое собраны во имя Его, там Он посреди них, то не следует ли из этого, что для спасения человека нет принципиальной разницы в том, к какой именно христианской деноминации он принадлежит, и вообще, является ли он членом какой-нибудь Церкви?
Говоря о присутствии среди собранных во имя Его, Спаситель не расширял смысл Своих слов до такого понимания, согласно которому любая социальная группа, объявившая целью своего единения исповедание имени Христа, автоматически становится местом особого Божьего присутствия, Его Святой Церковью, причастником Божьих благословений.
Проблема заключается в том, что далеко не всякое исповедание Христа (учение о Христе) является богоугодным, равно как и не всякая религиозная деятельность, осуществляемая под личиной истинного христианства.
История учит, что нередко вокруг имени Христа объединялись даже и самые злостные еретики, такие, например, как евиониты, докеты, ариане, монофизиты, монофелиты. Несмотря на то, что все они заявляли о себе как об истинно верующих христианах, - представители каждой подобной общины делали это в разрыве с апостольским Преданием, каждый по-своему (см.: ) .
Нельзя забывать и о том, что именно под лозунгом служения Христу совершались такие безобразия как , преследования, пытки, расправы, суды ).
Поучая о Церкви как о богоугодном собрании верующих, Господь имел в виду не какие бы то ни было религиозные общины вообще, а одну единственную Истинную . Именно об этой Церкви Священное Писание сообщает как о столпе и утверждении истины (), как о той, которой надлежит существовать до конца времен и которую не одолеют врата ада (). Это - Православная Церковь.
Идея о том, что любая христианская община, в том числе Православная Церковь, содержит лишь часть истины, а полнота истины может усматриваться лишь в совокупности всех этих общин, служит одним из главных доводов, мотивирующих тех сторонников экуменизма, задачей которых является образование Новой Церкви на основе кооперации разрозненных ныне «христианских» общин.
Но такая идея не только не находит оправдания в , а и прямо противоречит ему. Ведь если представить, что на сегодняшний день Православная владеет истиной вероучения лишь отчасти, а отчасти её учение не соответствует , значит теперь она - не столп и утверждение истины, значит ада всё же её одолели.