Главная Косметика Турецкий флаг в Аджарии: картвелоязычные мусульмане в поисках идентичности. Грузия была мусульманской страной

Турецкий флаг в Аджарии: картвелоязычные мусульмане в поисках идентичности. Грузия была мусульманской страной

Статья посвящена бытованию ислама в Аджарии и описанию его особенностей. Специфика ислама в регионе связана как с историей, так и с современными процессами в обществе. В работе был проведен сравнительный анализ ситуации в двух общинах, где различные факторы повлияли на сохранение либо ослабление религиозности. Этот анализ приобретает особую актуальность, если рассматривать его в контексте формирования межконфессиональных отношений, особенно учитывая современную ситуацию в Грузии.

Среди всех этнографических групп в Грузии аджарцы являются самым многочисленным мусульманским населением. Несмотря на разнообразие литературы по этому вопросу, детально аспекты распространения ислама в Аджарии еще не проанализированы. Я постарался частично восполнить этот пробел.

Для работы был использован этнологический подход. Такой метод акцентирует интерес на культуре и быте народа, особенно в сложных ситуациях (политический кризис, контакты с маргинальными группами), и дает возможность без особых трудностей устанавливать отношения и беседовать с людьми. По мере упрочения контактов с информантами, я без особых проблем касался в том числе и “сложных” тем.

В процессе полевого исследования сначала устанавливался контакт со “знатоками жизни” в исследуемых общинах. В дальнейшем большая часть информации поступала именно от них. Эти люди помогали установить контакты с последующими информантами. Были проведены свободные глубинные интервью как с представителями духовенства (руководящий состав, рядовые имамы, учителя медресе), так и с верующими (как глубоко религиозные люди, так и менее жестко соблюдающие обряды), а также с приверженцами других религий, проживающих в исследуемых селениях.

Для усиления аргументации при обобщениях были проведены параллельные исследования в других общинах. Для сбора информации я использовал, в основном, метод интервью (главным образом, полуструктурированные, как индивидуальные, так и групповые), проводил неформальные беседы. В ходе интервьюирования я разработал определенный гайд, что позволило впоследствии эффективнее сравнивать полученные материалы. Вопросы были нацелены на сбор информации об исламе, мечетях, особенностях бытования религии. Для лучшего понимания ситуации проводилось “участвующее наблюдение”.

Описание двух выбранных общин (высокогорной – Горджомской и равнинной – Хелвачаурской) в перспективе деятельности мечети и духовенства не предполагает освещения всех аспектов их специфики из-за ограниченности объема статьи. Вместе с тем ряд интересных вопросов пока проанализирован не полностью (например, взаимоотношения политики и религии). Больше внимания здесь уделяется малоисследованным темам.

Для целостного понимания процесса распространения ислама в Аджарии и его особенностей хочу привести сначала краткую историческую справку. Ислам распространился в Аджарии в период завоевания Османской империей (XV-XIX вв.). Но процесс его становления был сложным. По утверждению Н. Кахидзе, только в XIX веке завоевателям удается закрепиться и начать строительство оплота веры – мечетей. В 1878 г. в итоге русско–турецкой войны по Сан-Стефанскому договору и решениям Берлинского конгресса территории грузинских юго–западных административных единиц вошли в состав Российской империи. Длительность процесса укрепления Российской империи на Кавказе была связана во многом с религиозным фактором. Поэтому царское правительство пыталось определить свое отношение к мусульманским общинам и установить над ними контроль для формирования лояльности к власти. Это производилось в трех направлениях: “создание духовного управления, подготовка мусульманских кадров на местах и ограничение выезда за границу для получения религиозного образования или звания”.

К моменту ликвидации независимости Грузии (1921 г.) в Аджарии действовали 158 мечетей. К 1929 году в Аджарии также функционировали пять высших медресе и 150 начальных духовных училищ. С приходом новой власти, начинается новая политика по отношению к религии. И хотя в течение ближайших двух лет число духовных училищ увеличивается до 172, с другой стороны, еще декретом 1924 года в Аджарии был упразднен шариатский суд и созданы женские комитеты. В 1926 году из школьных курсов изымаются религиозные предметы. В том же году упраздняется мусульманское духовное управление Аджарии, а с 1929 года, когда принимается положение о всеобщем образовании, началось упразднение духовных училищ. 20 июля 1929 года стартовала кампания по снятию чадры. Процесс укрепления советской власти шел далеко не гладко, на что указывают антисоветские выступления 1925-30 гг. (в том числе протурецкого и панисламистского толка). К 1930 году советская власть берет ситуацию под свой контроль и далее, уже действуя “от имени народа”, закрывает мечети. Здания мечетей перестраиваются под хозяйственные (склад, магазин и т.д.) или иные нужды (сельсовет, больница и т.д.).

Несмотря на поддержку впоследствии населением и духовенством, власть не сильно доверяла местному населению, особенно мусульманскому. Массовые репрессии не обошли стороной и Аджарию. Так, во избежание обострения ситуации, по постановлению Государственного комитета обороны СССР от 15 ноября 1944 года из приграничной зоны было выселено мусульманское население, всего 15.568 семей (69.869 человек), в том числе из Аджарии 1.770 семей.

Изменение отношения к религии стало заметно в 1950-60-е годы, когда государство допускает определенную свободу вероисповедания. В этот период снова открывается Батумская центральная мечеть. Однако в дальнейшем серьезных изменений не произошло. Новые процессы начинаются в конце 1980-х гг., когда с политикой гласности возрождаются религиозные общины, восстанавливаются мечети (сначала их восстанавливают как здания, а потом уже и как культовые сооружения). С 90-х годов начинается бурный процесс реисламизации, характерный активным восстановлением или строительством культовых сооружений и религиозных учебных заведений, увеличением числа верующих и лиц с религиозным образованием. Современный период независимой Грузии характерен тенденциозной неопределенностью религиозной политики вместе с “особым” отношением к религиозным меньшинствам.

Сегодня специфика ислама по-разному отражается в различных общинах. Выбор объектов исследования определялся рядом факторов: в обеих исследованных общинах действуют старые мечети, которые играют важную роль и для района, и для Аджарии в целом, что позволяет выводы обобщать. В этих общинах представлен широкий спектр как духовенства, так и рядовых верующих; При наблюдении вырисовываются определенные особенности, характерные только для этих общин. Все вышеперечисленные соображения, относяшиеся к методике и специфике этнологического подхода, были мной сформулированы при участии Н.Мгеладзе, стратегия же качественных исследований – при помощи В.Воронкова. В процессе анализа я ориентировался на труд Т. Саидбаева, в котором детально рассмотрена история ислама и его влияние на общественную жизнь. Для исследования были также важны работы Р. Андриашвили и Г. Саникидзе. В методологическом плане мы основывались на походе Г. Читая, который базируется на трех принципах: “тотальная дескрипция, историзм и этноспецифика”. Также были приняты во внимание работы Л. Меликишвили и М. Харшилава и монография В. Семеновой. При создании текста были использованы полевые записи и другие материалы, собранные мной во время проведения исследования в отдельных селениях.

Сопоставляя те примеры, которые позволяют понять различия между горной и равнинной общинами, я пришел к выводу, что основная причина заключается в степени доступности города с его особой культурной средой. Отдаленное положение оказывает влияние, с одной стороны, на характер работы государственных институтов (образование, информация, управление и т.д.), а с другой, – на местные особенности (хозяйство, быт и т.д.). Как известно, для формирования гражданской, этнической, религиозной или другой идентичности важную роль играет связь между разными частями территории. Если связь между общинами утеряна или ослабла, то изолированное развитие формирует особую специфику. Поэтому при сравнении общин важно определить, насколько те или иные практики понимаются в общинах по–разному.

Для начала разберем те характерные особенности, которые мешают взаимоотношениям и взаимовлиянию общин. Горное селение находится на расстоянии 9 км от центральной магистрали, от районного центра – на расстоянии 14 км, а от Батуми – 101 км. Как следствие отдаленности от города и сложности рельефа дорога к селению находится в очень плохом состоянии. Общественный транспорт весьма ограничен и представлен старыми автобусами (есть и микроавтобусы), которые, к тому же, населением используются для грузоперевозок (сельскохозяйственные продукты или связанные с ними товары). Маршрутный автобус совершает один рейс в день. После 10 часов утра из селения почти невозможно выехать.

Равнинное селение расположено на расстоянии 0,5 км от центральной дороги, 14 км от районного центра и 15 км от Батуми. Так как большая часть дороги имеет высокий статус, то ее качество довольно хорошее, в селении же она была заасфальтирована, хотя и повреждена. Общественный транспорт представлен микроавтобусами, которые позволяют за 30-40 минут добраться до города практически регулярно. Поэтому по сравнению с горным селением не появляется ощущения изолированности и ограниченности.

В горном селении сам факт наличия работы имеет очень большое значение, так как возможность получения жителями другого дохода очень мала, а при суровом климате и малоземельности, часто является единственным источником выживания. Ведущей отраслью хозяйства здесь является кочевое (точнее, полукочевое) скотоводство, а земледелие играет второстепенную роль. При минимальных финансовых ресурсах население вынуждено частично продавать продукты местного производства (в основном, картофель), стараясь в максимально сжатые сроки собрать определенное количество основных продуктов и отопительных средств (дрова). Жители селения постоянно заняты на сложных сезонных работах, смиряясь с обязательностью и безысходностью тяжелого физического труда уже с малых лет. Также возрастает важность родственных и соседских связей. Поэтому при возникновении проблем основные решения принимаются при участии семьи, родственников, соседей.

В равнинной зоне занятость в собственном хозяйстве принимает вспомогательный характер. Основной сельскохозяйственной культурой здесь являются субтропические растения (цитрусы), и с падением доходов цитрусы превращаются в средство увеличения семейного бюджета. Часть населения занимается производством сельскохозяйственных продуктов, которые продают на рынке. Доходы формируются также зарплатой и пенсиями. Разделение труда в хозяйстве, в отличие от горного селения, здесь слабо выражено, вследствие чего есть возможность выбора профессии и планов на будущее. Влияние родственно–соседских связей невелико или даже вообще не играет роли. Занятость среди молодежи незначительна, а влияние доступной городской инфраструктуры, напротив, очень велико. Население живет почти исключительно семейными интересами, и так как практики реальной взаимопомощи здесь не развиты, то нет и особой мотивации для взаимоотношений с односельчанами. В целом, отношения в селении регулируются формальными институтами, хотя наличествуют примеры решений и при помощи неформальных правил (посредники, авторитеты), сохраняются остатки традиционного права. В этих условиях поведение жестко не регулируется, а влияние традиции и религии слабое.

В горном селе население относится к одной этнической группе – грузинам, тогда как в равнинном селении проживают представители разных этнических групп. Это влияет на формирование культурных представлений.

В горном Горджоми существуют проблемы с приемом телевизионных передач (до мая 2004 г. можно было принимать лишь близкие к власти “Аджарию” и тбилисский “Первый канал”, а также ряд турецких каналов, позже добавились относительно независимые “Рустави 2” и “Имеди”). Слабая транспортная доступность делает невозможным получать свежую прессу. Это серьезно ограничивает понимание населением разных проблем, особенно политических, что объясняет огромное влияние официальной пропаганды, минимизируя свободный выбор. В равнинном Хелвачаури можно принимать как все основные каналы, так и местное региональное телевидение. Обсуждается возможность кабельного телевидения. Пресса, хотя напрямую и не поступает в селение, но легко доступна. Доступность разнообразной информации позволяет населению относительно независимо формировать свое отношение к отдельным проблемам.

В горном селении основные культурные мероприятия связаны с праздниками. Их значимость идет в такой последовательности: религиозные, традиционные местные, государственные. Это, со своей стороны, помогает консервировать традиционные представления, хотя отдельные изменения в жизни людей трудно отрицать. Равнинная же община находится под сильным влиянием батумской культурной жизни. Отмечаются как праздники светские, так и религиозные. Их отмечают и те, кого религия мало интересует. Кстати, старую мечеть при коммунистах здесь использовали под “контору” (здание сельсовета) и клуб, поэтому возвращение здания верующим проходило с осложнениями.

Организация светского образования в горной части явно неудовлетворительна, результатом чего явилось широкое распространение религиозного образования, тогда как в равнинной части все наоборот.

Обратимся теперь к конкретным проблемам функционирования мечети. Как известно, мечеть – это мусульманское культовое сооружение. Но в Аджарии вместо мечети используется термин “джаме”, который обозначает большую, соборную мечеть. Как считается, это турецкое влияние. В Аджарии классификацию мечетей можно проводить по разным критериям. Основная классификация, по нашему мнению, должна быть связана с функциональным предназначением мечетей. Так, они делятся на центральную мечеть (Батумская мечеть-центр и резиденция муфтия Аджарского мусульманского духовного управления), центральные районные мечети (центр районных духовных управлений), центральные мечети общин, остальные мечети. Также выделяются сезонные мечети, связанные с полукочевым образом жизни населения высокогорья.

Из–за неопределенности действий официальных властей трудно определить число зарегистрированных мечетей, поэтому основная их часть действует полулегально. К тому же, очень часто местное население, в основном, в горной части, мечетью называет мусульманские духовные школы («медресе”, как ее именуют местные жители). Но так обозначают только те медресе, которые открыты в местах, где не построены мечети, и которые используются для молитвы. Эта ситуация характерна не только для Аджарии, проблемы полноты списка отмечены и в России. “Так, в 1980 году, по свидетельству Г. Михайлова, начальника Отдела по связям с религиозными организациями Совета Министров РСФСР, имели официальное разрешение на отправление культа 335 имамов и мулл, тогда как 1245 совершали обряды без регистрации”, и далее: “Точно так же существует разрыв между числом зарегистрированных и не прошедших регистрацию мечетей. По данным муфтия С.-М. Абубакарова, на 1997 год их было в России три с половиной тысячи, тогда как кавказовед В.Бобровников на конец 1994 года располагал сведениями более чем о пяти тысячах мечетей”. С другой стороны, для молитвы ислам не требует культового сооружения, так как при наступлении времени молитвы при определенных условиях можно молиться в любом месте. Поэтому существует и определенное число молельных домов. Сейчас насчитывается более 100 таких культовых сооружений.

В Аджарии, по мнению местных жителей, мечети используются только для религиозных нужд. Что касается их использования для мирских дел (обсуждение местных проблем, политики, экономики и т.д.), такая функция была более присуща мечетям в Центральной Азии и Казахстане, хотя схожие случаи имели место и в Аджарии. Примером может служить февраль 1917 года, когда в сложных политических условиях патриотически настроенная часть населения созвала представительное собрание в Батумской мечети и основала “Комитет грузинских мусульман” и там же провела несколько собраний. Мне же удалось в одной из общин наблюдать во дворе мечети, как во время предвыборной кампании один из кандидатов встречался с пришедшими на молитву жителями селения, местным духовенством, а также специально приглашенными почетными имамами. Схожие факты имели место и в других горных общинах, чего не случалось на равнине.

В горах местное население для таких сборов использует общинную площадь, и особенно “шадревани” – место омовения. Это подтверждает важную социальную роль здания и территории, и, как указывает П. Бурдье, “социальное пространство – не физическое пространство, но оно стремится реализоваться в нем более или менее полно и точно”. И данное перевоплощение может производиться множественными способами. Как мы видим, определенное социальное пространство превращается в особое табуированное и уважаемое, начиная под влиянием местных особенностей (культура, религия, быт) играть роль социального центра. “Реализованное физически социальное пространство представляет собой распределение в физическом пространстве различных благ и услуг, а также индивидуальных агентов и групп, локализованных физически (как тела, привязанные к постоянному месту: закрепленное место жительства или главное место обитания) и обладающих возможностями присвоения этих более или менее значительных благ и услуг (в зависимости от имеющегося у них капитала, а также от физической дистанции, отделяющей от этих благ, которая сама в свою очередь зависит от их капитала)”.

В подтверждение этого вывода приведем еще один пример взаимовлияния и взаимоналожения социального и физического пространства. В Аджарии мечеть, в основном, располагается в центре населенных пунктов. Очень часто рядом с мечетью располагается местное, семейное или другое кладбище. Встречаются старые кладбища с арабскими надписями, которые местное население называет “кладбище ходжей”. Рядом с некоторыми мечетями (особенно в горных селениях) встречаются могилы людей неместного происхождения, которые оставляли завещание похоронить их именно здесь. Такие кладбища считались престижными. В равнинном селении рядом с мечетью мы зафиксировали такое захоронение, оно принадлежало первому духовному лицу мечети, но из-за сложной истории кладбища (его в советский период несколько раз упраздняли и восстанавливали) не удалось получить точные сведения. Захоронения имеют “мусульманский вид”. В горном селении могилы особо не украшены. Указываются лишь место головы и ног покойного (голова направлена на запад), в надписях фиксируется его имя и годы жизни и смерти. В равнинной части такого рода могилы очень редки, большинство же имеет богатое убранство, украшается мрамором, надписями и изображением покойного. Мы можем наблюдать таким образом пример определяющего влияния религии в горах и приоритет эстетического (показная расточительность) на равнине.

Мечети в Аджарии строятся под влиянием местных культурных традиций, имеют квадратную планировку и по внешнему виду чаще напоминают жилой дом, что определено строительной традицией. Мечети, расположенные в горной части, в основном, построены из дерева. Как известно, мечети строятся с ориентацией на юг (в сторону Мекки). Но такая специфика заметна и в планировке обычного жилого дома, и на это обращает внимание население горной части. В некоторых случаях здания сознательно проектируются в южном направлении.

В большинстве мечети двухэтажны. Второй этаж (точнее, полуэтаж) имеет форму трехстороннего балкона (антресоль), который обращен в сторону Мекки. Назначение этого этажа трактуется по-разному. Считается, что он предназначен для большого количества молящихся. Как отмечают жители горных селений, и на праздниках, и на ежедневных молитвах число этих людей очень велико. В равнинной части молящиеся немногочисленны, но их число увеличивается в праздники. Именно для этого и используется второй этаж.

Среди прихожан преобладают люди среднего и пожилого возраста, которые довольно ревностно придерживаются всех правил. Высокую посещаемость мечети людьми в возрасте я бы объяснил наличием у них свободного времени. Часто среди прихожан встречаются люди, которые, достигая определенного возраста, по разным причинам “вдруг” начинают жить по религиозным установлениям. Многие из них не скрывают своего “греховного прошлого”, и этот факт вызывает – особенно в равнинной части – негодование и, вследствие этого, недоверие как к религиозности таких людей, так и к религии вообще.

Нужно отметить, что по сравнению с горным селением, в равнинном молодежь мало религиозна. Как мне рассказал один из информантов, “... наша местная молодежь более не ходит. До того ходили и более маленькие, а так мало. Мало-помалу, одним словом, с той стороны, где больше переехавших [ из горных селений – Р.Б.], те больше были заинтересованы и втянули молодежь. Местные что–то крутыми стали, <...>, ни один не ходит”. Это высказывание позволяет оценить возрастную структуру верующих.

Также нужно подчеркнуть, что религиозность “переехавших” влияет на общую религиозность. Так, занятие определенного физического пространства “приезжими” автоматически включает их в социальные взаимоотношения. Они включаются в сложные отношения (это выражается в молитве), что при особом “капитале” (капитал религиозности) делает их социальную функцию более значимой, превращая их в главное действующее лицо взаимоотношений. Это приводит к формированию “нового”, “их порядка”, с целью “…конструирования гомогенных групп на пространственной основе”. Эта особенность, выраженная в переносе религиозности, придает особую специфику исламу в Аджарии.

Продолжая тему второго этажа, следует отметить, что, по сообщениям других информантов, считается, что второй этаж предназначен для женщин. Как отметили в одной горной общине, “женщины ходят в мечеть во время Рамадана, при ночной молитве, и находятся на втором этаже, там, где защищено занавеской”. Вообще–то считается недозволенным, чтобы при молитве женщина сидела впереди или рядом с мужчиной, да и вообще чтобы мужчина увидел женщину – в этом случае молитва считается недейственной. В Аджарии, как и в других частях региона распространения ислама, не принято, чтобы женщина молилась в мечети, что, в основном, объясняется проблемой чистоты (хотя в каждом регионе имеются свои особенности). Поэтому некоторые исследователи считают мечеть “мужским домом”. Однако для проведения определенных ритуалов (в основном, во время похорон) требуются женщины, способные сделать все “по правилам”, поэтому эта особенность учитывается общиной. Так, во время интервью с группой информантов, где беседа шла о духовенстве вообще, я затронул эту тему, на что получил ответ, что “женщины не ходят в мечеть. Вообще право имеют, но молятся дома. Сейчас существуют такие женщины: женщина-ходжа <...> Вообще женщина–ходжа не может вести молитву как имам, не происходит такого и не бывает. Если есть мужчина, то он ведет молитву. Они, в основном, ведут службу на покойника. Женщины молятся дома. В период, в час наступления времени молитвы встают и молятся”. Такая специфика хорошо заметна в горных селениях, но в равнинной общине она почти не наблюдается, что указывает на жесткое распределение гендерных ролей в ритуальной сфере.

Историю про Горджомскую мечеть я записал как в самой общине, так и в селении Зоти, Чохатаурского района Грузии. В горах по сей день помнят эту историю во многих подробностях. В конце XIX и начале XX века из-за быстрого увеличения населения общины местная мечеть не вмещала всех верующих. Старейшины несколько раз собирались для решения проблемы. На одно такое совещание об увеличении площади старой деревянной мечети попал раннее переселившийся в с.Зоти человек, который проходил мимо и не поздоровался. Старейшины потребовали объяснения непочтительности. Тот ответил, что столь благородные и видные люди заслуживают новой большой мечети, а не всего лишь увеличения старой. В свою очередь, ему объяснили, что это потребует стройматериалов (чем община не располагала) и больших расходов. В ответ гость пообещал помочь (его селение располагало ресурсами). Так и случилось. Общими усилиями мечеть была построена в 1900-1902 гг. Как видим, в горном селении рост численности населения стимулировал строительство новой мечети. При схожей ситуации несколько лет назад мечеть с. Дидачара была разобрана и передана соседней общине, а в селении построили новую мечеть. Эти факты указывают на сильную религиозную и социальную функцию мечети в горной части.

Детали истории Хелвачаурской мечети мало известны. Длительное использование помещения мечети под некультовое сооружение привело к ослаблению интереса и утере многих сведений. История же мечети вкратце следующая. Она построена в конце XIX или начале XX века. Считается, что ее построили вскоре после возведения одной из батумских мечетей, в строительстве которой участвовали местные жители. Руководили строительством несколько видных родов, которые выделили земли из своих владений. Строительство шло организованно. Часть земли, переданная для мечети, была использована под кладбище. Нужно отметить, что сегодня термин “вакф” местным населением понимается как неприбыльная земля, в основном, как кладбище. Как следует из приводимого анализа, в начале XX века значение религии в равнинной части было столь же серьезным, как и в горной, а строительство мечети считалось “делом чести”. Вышеописанная история помогает лучше понять эффективность атеистической пропаганды, результатом которой стало резкое снижение религиозности населения. Из сопоставления двух приведенных историй видно, что атеистическое влияние оказалось прямо пропорциональным доступности города, что отразилось на различиях в практиках трансформации религиозности.

История советского периода сохранилась в обеих общинах более детально. Так, Горджомскую мечеть в 1938 г. по “просьбам населения” закрыли, срезали минарет, здание решили использовать как клуб, а позже устроили там склад. Через некоторое время здание обветшало, поэтому его отремонтировали и временно стали использовать как музей, а в 1980-е годы (снова по “просьбам населения”!) вернули зданию культовое значение, восстановив его уже как мечеть.

В равнинной общине история почти похожа, но с тем различием, что в равнинных селениях мечети эксплуатировали так варварски, что они быстро превращались в руины. Поэтому большая часть мечетей здесь разрушена, а детали их истории утеряны. Здание Хелвачаурской мечети во время Второй мировой войны использовалось как военный штаб, а позже одновременно как помещение для сельской администрации и как клуб (частично даже как магазин). Поэтому сегодня здание похоже на административную постройку. Мы заметили, что молодежь эту постройку называла “контора” (на вопрос “Куда ты направляешься?” отвечали: “В контору”).

Эта ситуация – не наблюдаемая в горном селении – указывает на потерю религиозно–культовой функции и превращение мечети (как культового строения) в здание административного или обыденного характера. С некоторых пор, когда мечеть была восстановлена, в обиход опять входит это обозначение.

Кстати, влияние ислама, или точнее мечети, на топонимику в Аджарии, значительно. Так, во время вхождения Батуми в состав Российской империи, в городе насчитывалось четыре района, три из которых получили свое название под влиянием расположенных там мечетей. И в горной части фиксируется топоним “Джамикари” (дословно: дверь мечети), некоторые части селений получали название по тому же принципу.

К числу важнейших частей мечети принадлежит минарет, с которого муэдзин призывает верующих к молитве. В Аджарии минареты встречаются редко, в основном, в горных селениях. Чаще встречается совмещение невысокой башни с верхней острой частью крыши мечети. Очень часто минарет оснащен звукопередающим устройством. В отдельных случаях, главным образом, в равнинной части (например, в исследуемом селении) такое устройство устанавливается прямо на крыше. В горных селениях такое бывало только в случае разрушения мечетей в советское время, а на равнине – из–за трудностей в его использовании. Во время работы в горной общине я наблюдал одновременный призыв к молитве с разных мечетей, что создает довольно сильный эффект. Ввиду этого большинство местных жителей хорошо разбирается в особенностях чтения азана и качестве “его исполнения”. Они профессионально оценивают голос, знания, опыт муэдзина, что является отличительной особенностью гор.

В равнинной части ситуация другая. Большинство уже отвыкло от такого ритуала, лишь часть населения относится к чтению азана позитивно, другие же воспринимают его с недоверием, скептически, а кто-то и прямо враждебно. В этой связи не раз возникали конфликты между верующими (напоминаем, что их немного) и другими жителями селения. Например, в разговорах со мной не раз возникала тема минарета и отношения к чтению азана. Можно утверждать, что во многих равнинных селениях население часто выражало протест по поводу “шума”, связанного с призывом к молитве. Были случаи, когда настоятельное требование прекратить “нарушение спокойствия” влекло за собой экстремальные поступки. Так, в беседе с участником подобного инцидента, я узнал, что он неоднократно требовал прекратить “это”, а поскольку ничего не менялось, то он “принял меры”, “и в гневе, взял автомат и выстрелил во время чтения азана в звуковой аппарат”.

Схожий факт произошел и с Хелвачаурской мечетью, из-за чего у мечети сегодня нет минарета, а азан читается, в основном, в пятничную молитву. Имам мечети мне рассказал: “Один период были такие проблемы при чтении азана. Был один человек, который пытался что-то сделать, чтобы не было азана, так как дети боятся и что-то такое еще подобное <...> у нас сложности ночью и утром, во время ночного и утреннего чтения, потому что не хотим, чтобы кто-нибудь разозлился и сказал что-то лишне, нехорошее, а так бы мы и тогда читали. Есть такие люди, которым это нравится. Просто те, которые говорят, чтобы мы читали во время поста, <...> чтобы мы знали, когда надо прервать прием пищи, <...> когда должны начать прием пищи. У многих существует это желание, но есть часть людей, которые усложняют все, создают сложности. Если сказать точнее, азан пугает детей, но и они мусульмане, просто сон берегут, не хотят, чтобы сон нарушался, а так они и сами мусульмане и верующие, но все равно им сложно, просят, чтобы утром и вечером не читали. Насчет другого проблем нет, мало-помалу... Осложнения были. Была стрельба из автомата [тут разговор переходит на другую тему – Р.Б.]”. Некоторые считают, что проблема связана с непрофессионализмом местного муэдзина: “...у этого сейчас нету голоса. Чтением азана ты наполовину должен влюбить человека в это дело. А происходит… Одним словом, людей настроили друг против друга. <...> Мы должны записать на кассету, и тот голос, который читает азан, должен быть приятен, <...> а у него голоса нету, и когда читает – на что похоже?! <...> Здесь нормальное что-нибудь установите, и тогда посмотрим, кто сюда придет!”. И тем не менее большинство местных жителей не приемлют громкое чтение азана, считая, что “настоящий верующий должен иметь часы и на них ориентироваться”. Все это указывает не только на потерю традиции, но и неприемлемость “незнакомых” ритуалов, нарушающих привычный быт. Как видно на примерах, взаимодействие сегодняшней повседневности с религией имеет разные социальные последствия в горах (где они взаимосвязаны) и на равнине (где их взаимодействие нередко влечет за собой конфликты).

Важной частью мечети является место омовения. В Аджарии встречаются специальные помещения для омовения – “шадревани”. Очень часто именно здесь собираются люди для обсуждения насущных проблем. Омовение, или очищение, в исламе, как известно, является важнейшим требованием для верующих. В Аджарии ритуальная проблема чистоты, взаимодействуя с местными традициями и обычаями, приводит к интересным результатам. Как указывает Д. Микеладзе, распространение ислама привело к появлению в жилых домах дополнительной комнаты “абдесхана”.

Мы обратили внимание на значение чистоты в повседневности. Хочу заметить в связи с этим, что население для отправления нужд использует традиционный туалет, где для очищения используют воду. В горной части из-за хозяйственных надобностей туалет и стойло скота планируются вблизи приусадебного участка для улучшения качества почвы традиционным способом. В равнинной части сформировался другой тип туалета, где используется туалетная бумага, а планировка мало учитывает хозяйственные нужды.

Чистота и использование воды, как стало понятным из бесед с информантами, являются важным критерием различий при сопоставлении населения гор и равнинной части. Для пояснения я хотел бы привести цитату из интервью с учителем школы в горном селении: “В исламе заложено множество чистот: обрезание, умывание, тренировка [во время молитвы]. Это правильная и стройная религия. Мы используем воду в туалете, это и чистота и здоровье. И где же это видано, чтобы люди не умели очищаться, они используют бумагу. Это нечистоплотность, <...> нельзя вводить в свою семью женщину с низовья, чистоту не знают, не умеют чистить тело, грязные они. Только разными духами обольются и ходят завонявшиеся. Пусть они посмотрят на настоящую очистку тела <...>“. Работая в другой горной общине, ведя беседу о репрессиях по отношению к священнослужителям, я записал следующий рассказ: “...Однажды хаджи Хусейн эфенди с большого моста когда шел к джаме, он был уже на полпути, а они ждали его на втором этаже (сотрудники НКВД – Р.Б.) и наблюдали за ним. А тот на дороге нашел отрывок газеты со снимком Ленина, посмотрел, очистил и положил рядом для сохранности. Подошел к джаме, и его там схватили. На допросе спросили: “Что ты там взял и очистил?”. Подняли и посмотрели, что это снимок Ленина. “Почему сделал?” “Это наш правитель, и почему должны на него наступать, это грех”. Надписи, на все надписи наступать запрещено, наступать на него нельзя, неважно, на грузинском или русском. Если бумагу с надписями ты возьмешь в туалет и используешь, ты не человек. Нельзя, это большой грех. Там разные истории записаны, и хорошие, и плохие, всякие. Правила нельзя не уважать. Если со снимками – там вообще любой разговор лишний<...>“.

Как мы видим, те элементы быта, которые так или иначе касаются ислама и признаются общиной частью ее субкультуры, становятся фактором, влияющим на другие аспекты повседневной жизни. Вместе с этим невнимание к этим элементам, или отрицательное отношение к ним, может привести как к непониманию, так и, в более принципиальных случаях, к определенной негативной реакции на человека. Напротив, в равнинной части следствием слабой религиозности стало совершенное игнорирование подобных обычаев за счет принятия и распространения “городской” традиции. Я старался собрать сравнительный материал в равнинной общине. Из дневника: “Подойдя к мечети, я завел беседу с собравшимися на молитву верующими. В это время один из них возвращается и говорит всем, что в туалете полно бумаг, и тут все стали обсуждать и говорить, что “снова упустили”, “на что это похоже”, и объяснили, что ничего не могут с этим поделать”. Позже в беседе он отметил: “По вопросу о чистоте в туалете, у нас такая система: люди используют газеты, а мы погибаем. Почти ни один из детей не использует воду. Со стороны моей дочери люди пришли в гости, и я кричу на них, чтобы соблюдали чистоту, но там такая же ситуация, хотя и в доме то же самое”.

Важным элементом быта, традиции, религии является одежда, точнее правила и требования по обращению с ней. Мне удалось собрать довольно интересный материал, но из–за ограниченности места здесь я в общих чертах лишь проанализирую “женскую часть” традиции. Тот же информант, который с жаром обсуждал чистоту в исламе, продолжил свою мысль уже по поводу одежды: “Хорошо, когда у женщины есть чадра и она накрыта, хотя и за чадрой происходят всякие вещи, но когда все случается без утайки и женщины раздетые – что же это такое? А у этих иначе, и они проявлчяют тем самым таже и уважение к старшим, и к свекру со свекровью, и это лучше. Чадра обязательна для женщин. Вот, например, когда по телевизору идет реклама, где голая женщина из воды выходит, и с нее все течет, это для нас совсем не годится. Это развратило молодежь. <...> Сейчас 80% женщин, выросших в городе, нельзя в семью приводить. <...> Здешняя женщина на пляже в купальнике не появится, нельзя, чтобы появилась, это запрещено – грех... [Разговор перешел на темы семьи и женитьбы – Р.Б.]”; “...мусульманин вообще должен создать семью с мусульманкой, но бывали случаи, когда, наоборот, здешние женились, и семьи разрушались. <...> Местная девушка ну очень редко выйдет замуж за христианина [здесь: жителя равнинных селений – Р.Б.] <...>. Не молилась, не работала, не мылась, и потому это разрушило семью. Неисполнение здешних правил привело к разрушению семей, <...> нигде это не оправдано, чтобы разрушались семьи. В семье один молится на Коране, а другой – Христу, это несовместимо для семей. Семья должна быть единая. Женитьба на христианках не понравится и соседям, но они внешне не будут выражать своего отношения. Но про себя думают: я твой друг, но я знаю, какой ты мне друг”.

Интересно, что ограничения на выбор одежды особенно заметны в горном селении, где ношение головного убора для женщин является обязательным. Объясняя это, один из информантов отметил, что “по законам ислама, женщина должна соблюдать предписания ислама, закрывать лицо, и вместе с тем это приходит в противоречие с исламом, потому что я не смогу прочесть ей молитву Джаназа”. Ничего похожего в равнинных селениях мне услышать не пришлось. Здесь, вероятнее всего, влияет фактор множественной занятости женщины в разных областях жизнедеятельности (быт, семья, работа и т.д.), что, в конечном итоге, и влияет на идентичность, формирующуюся под влиянием сосуществования в различных сферах с самыми разными социальными правилами. И если этот круг ограничивается общиной с ее ограниченной мобильностью, то доминируют местные традиционные законы (адат), которые надолго консервируются из-за неразвитости коммуникаций. Эта особенность, на которую указывали Е. Ле Руа Ладюри и Ф. Бродель как нельзя лучше характеризует описываемый феномен: “Разные социальные группы (городские и сельские, метрополия и провинция) и разные культурные сферы и ареалы (религиозная, политическая, экономическая) не обязательно меняются в одно и то же время”.

Вообще разделение труда на женский и мужской в горной Аджарии заметно с первого взгляда. Исходя из особых хозяйственных условий, там жестко фиксируется женская и мужская сфера, в частности, в том, что касается отгонного скотоводства. В подтверждение этого я хочу привести одно свое наблюдение, характеризующее глубокое взаимодействие традиций, обычаев и религии. Из дневника: “В доме я беседовал с хозяином. Во время нашего разговора несколько раз постучали в дверь. Я подумал, что хозяин из-за меня, из-за уважения к собеседнику, к гостю не замечает этого, потому сказал: “По-моему, стучат в дверь?!”, на что он ответил: “Если стучат, то это, наверно, женщина, поэтому моя жена откроет”. “Это как?” – переспросил я. “Если бы был мужчина, он бы позвал по имени”. Похожие случаи встречались довольно часто.

Сопоставление этих двух особенностей еще раз подтвердило, что жители горных селений серьезно относятся к традициям, связанным с исламом, что не находит поддержки у населения равнины.

Затрагивая тему мусульманского духовенства, работающего в Аджарии, следует отметить, что в большинстве его представители имеют невысокий уровень образования, поэтому, в основном, они выполняют функции имама – ведущего молитву. Лишь малая часть духовенства – главным образом, руководящий состав – подготовлена настолько, чтобы со знанием дела руководить общиной. В больших мечетях одновременно работают несколько имамов, а в малых несколько функций одновременно выполняет один человек (например, муэдзин, кассир, сторож и т.д.). Нужно отметить, что духовенство, кроме чисто религиозных функций, в разной степени выполняет и отдельные так или иначе связанные с исламом действия, указывающие тем самым на степень “нормализации ислама” в обществе, как это определил А.Малашенко. В горной общине имамов приглашают на разные мероприятия, в основном, по причине знакомства и уважения к ним. В равнинной части, – по мере потребностей (как правило, для выполнения ритуала Мавлюд). В общих чертах можно сказать, что основная сфера деятельности духовенства – это праздники, исполнение ритуалов, связанных с похоронами, свадьбой и – в меньшей степени – рождением и “крестинами”. Особенно важно то, что, по моим наблюдениям, духовенство также приглашают для урегулирования вопросов, связанных с землей, имуществом, колдовством и изредка с семейными проблемами.

Часть функций характерна для обоих регионов. В горной части из–за повышенной религиозности прибавляются дополнительные функции (семейные и имущественно–земельные проблемы), тогда как в равнинной части акцент делается на религиозные практики. Эта специфика видна и в следующей цитате: “...поэтому там [в горных селениях – Р.Б.], в селениях, потому что пожилых людей больше, они вместе и гораздо сплоченнее, большее влияние имеют родственные связи. Поэтому там более доверяются мечети. Здесь [в равнинных селах – Р.Б.] разные люди, и родственники в отдалении, люди разные, поэтому что они должны делать? С другой стороны, там все исповедуют одну религию, а здесь может возникнуть проблема, человек может быть православным, католиком, или вообще неверующим”. Нужно отметить, что религиозная жизнь в равнинной части менее разнообразна, поэтому основной ритуал, который исполняется в равнинной части – Мавлюд, празднование дня рождения пророка Мухаммеда. В Аджарии этот ритуал проводится и в другие дни, на что указывает имам местной мечети: “То, что мы называем месяцем Мавлюда – день рождения пророка Мухаммеда. В те дни приводят людей для чтения, для агитации <...> настолько часто, что ежедневно не справляется иногда и четыре ходжи. Здесь четыре ходжи, и еще, кроме того, имеется несколько самоучек, в некоторых семьях есть ученые люди, которые читают, но, несмотря на это, в месяц Мавлюд мы все равно не справляемся. Это основной ритуал, который люди выполняют”. Кстати, в горной части этот ритуал не имеет особого значения, кроме чисто религиозного.

Очень часто в равнинной части люди не понимают смысла ритуалов, и считают их “богоугодными”, “благодатными” и т.д., которые “нам порекомендовали, чтобы мы выполнили”. Очень часто Мавлюд или чтение Корана проводят для больных, покойников и т.д. Ниже я приведу одну запись, которая наглядно объясняет довольно распространенное в равнинной части отношение к ритуалам и духовенству. “Во двор мечети, покуривая сигарету, вошел мужчина среднего возраста. Он поздоровался и спросил “Вы здесь работаете?” “Нет, а в чем дело?” “А где ходжи?” “Они сейчас молятся <пауза>, а в чем дело?” “Нет, просто хотел взять для чтения Мавлюда”. После короткой паузы я спросил: “А в чем дело: все в порядке, что–то случилось или просто хотите, чтобы прочел Мавлюд?” “Да ничего, просто моя сестра скончалась, а сегодня у нее день рождения. Соседи, люди порекомендовали, что хорошо будет, если прочитают. И вот я пришел”. – “Вы кого–то конкретного ждете?” – “Нет, для меня все равно, я не различаю их”. – “Понятно, N нет на месте, а остальные на месте будут”. – “Хорошо. – <через некоторое время мы вернулись к разговору> – Вообще я не верю в таких ходжей, которые после 40 лет начинают молиться и читать. До того он мог заниматься разбоем, воровством и т.п., а после 40 лет стал служителем. Бог меня простит, – говорит. Что простит Бог?! И Бог не простит и другие! У меня случай был, я в больнице лежал, и ко мне один из них подходит, и говорит: я тебе лекарства куплю. То лекарство 25 лари стоит. Но я отказался, я ему что, попрошайкой кажусь, что ли? Потом подумал: не отбирал, не просил, не настаивал и дает. Позвал – “покупай”. Потом спросил его: “Как давно вы стали ходжей?”. А он ответил: “Так, после 40 лет”. Тогда я сказал: “Давай <…> отсюда”. Извини, я здесь такое не должен говорить… и он обиделся и вообще ушел, но почему они туда пришли после 40 лет? Сначала воровали, разбойничали, а потом стали священнослужителями. Бог нас простит. Не-е, они и там хотят деньги делать и разбойничать”.

По сравнению с равнинной частью имам в горной части, помимо выполнения чисто религиозных функций, часто играет роль представителя общины или востребован для урегулирования споров (например, земельных или имущественных, как уже упоминалось выше). Как мы видим, религиозность прямо символизируется положением духовенства, отношением к нему и в “ритуализации” повседневности. Можно сказать, что этот момент является самой выразительной и показательной особенностью, характеризующей религиозность в общине.

Сегодня в Аджарии можно выделить три группы духовных лиц. Во–первых, это “традиционалисты” (в основном, люди более старшего возраста) Они получили образование в советский период, поэтому сопоставляют религиозные нормы с элементами ограничений, характерными для того периода, к чему добавились и некоторые современные представления. Дополнительное образование они получили, в основном, с помощью литературы и в меньшей степени на специальных курсах повышения квалификации. Это выражалось и в проводимых ими ритуалах. Как нам рассказал один из молодых имамов: “Например, когда я приехал из Турции, в день 10-15 мест обходил, потому что все хотели молодого увидеть, послушать. Фактически старые люди говорили по–услышанному, то есть как им рассказывали просто. У старых людей заметно было самообразование. Не могли проводить агитацию, не знали, о чем говорить”.

Другая группа – это новое поколение, которое получило образование в конце 80-х и в течение 90-х годов. Эти люди вместе с практическими навыками обладают теоретической подготовкой, что придает их суждениям больший вес. Среди них встречаются энтузиасты нововведений и изменений, как на практике, так и в теории. Третья группа – переходная, которая учитывает обе позиции. При этом возраст не является здесь определяющим критерием. Интересен тот факт, что желающие получить религиозное образование, в основном, живут в горных селениях, поэтому число общин с новыми идеями увеличивается именно в горной части, либо через ее жителей.

Хотя основные требования к верующим, связанные с мечетью и духовенством, не носят обязательного характера, однако прослеживается явная связь между религиозностью общины и финансированием мечети. Плата за религиозные услуги прямо указывает на это. С другой стороны, существование мечети зависит от тех обязательств, которые община берет на себя. Так, в одном селении, где действовала медресе, по замечанию местных жителей, ранее шел разговор о строительстве мечети: “У нас столько домов, и как – не сможем ее содержать?! Но потом сказали, что с ней столько расходов связано, что мы точно не сможем их покрыть, и поэтому решили медресе построить”. Параллель провел один религиозно образованный молодой человек: “Кто покроет расходы, это и есть главный вопрос, потому что у нас существует тот момент, что ислам слаб, среди людей ислам не силен, что такое ислам, люди не знают. Это мы видим, и чтобы среди людей укрепился ислам и чтобы они знали хороший ислам, надо, чтобы кто что может, смог и захотел помочь. Чтобы знал человек, чем прислужить, и чтобы человек со своих доходов что надо – садака , или закят , или другое, знал, куда и кому должен заплатить”.

Хозяйственные и финансовые аспекты требуют детального анализа, потому что чем сильнее ислам в общине, тем больше ожидается ее участие в религиозной жизни. В горной общине, несмотря на сложное положение, повсеместно действует неофициальный налог в пользу мечети. Его называют “везифе”, или просто “джамис пара” [переводится как “деньги мечети” – Р.Б.]. Его размер и периодичность определяются меджлисом, органом, действующим при мечети. В основном, это подомный налог в размере от 2,5 до 5 лари в год. Его собирает или кассир, или представитель конкретной части поселения в меджлисе, или население само платит в определенный день. Какие–то средства поступают в праздничные дни от пожертвований, хотя их объем в обеих общинах невелик.

Важное замечание надо сделать касательно равнинной части. Здесь налога не существует, а основной доход, как отметил имам, составляет шкура жертвенного животного, которую жители сдают в мечеть (потом ее от имени мечети продают). Других доходов мечеть практически не имеет, поэтому если возникают проблемы, то обращаются к центральной мечети. В этом смысле центральная мечеть – основной финансовый центр мусульманской общины Аджарии. Она ищет, собирает и аккумулирует все ресурсы, а также направляет их на реализацию своих целей. Центральная мечеть, в том числе платит зарплату учителям медресе, хотя и, как оказалось, не всем. Как видим, анализ финансов мечети четко обозначает границы влияния ислама на население в разных частях региона.

Для лучшего представления о специфике ислама в Аджарии, я коснусь также еще одного института, который напрямую влияет на воспроизводство религии. Речь идет об образовании вообще, и конкретнее, о религиозном образовании. В горной части региона очень низкое качество школьного обучения, очень мало квалифицированных учителей. В основном, в школах работают выпускники этих же школ, которые постепенно повышают свою квалификацию заочно в Батумском государственном университете. Интереса к образованию у населения нет, поскольку мало шансов потом получить работу по специальности. Если среди школьников и возникает интерес к знанию, то он быстро угасает в связи ограниченностью доступа к высшему образованию и к дальнейшему его применению.

В этой связи единственная форма образования, которая имеет “практическую” направленность и наиболее вероятную востребованность, это религиозное образование. Еще с раннего детства в семье дети начинают постигать основы веры, ритуалов и т.д. К тому же, для детей важно и то, что в семьях, в основном, полностью выполняются все требования, связанные с религией, а во время праздников и поста дети невольно в них вовлечены. При постоянном контакте и наблюдении за религиозной жизнью дети быстро усваивают религиозные представления. Большинство жителей хорошо знают почти все обязательные ритуалы, молитвы и т.д. В общине действует широкая сеть неофициальных религиозных школ, где молодые люди повышают свои знания. Определенная часть молодежи стремится к карьере, для чего поступает в религиозные школы более высокого уровня, что имеет и практическую ценность. Вместе с семейным воспитанием все это приводит к увеличению числа верующих. Поскольку в горных селениях проживают только мусульмане (не считая некоторого числа неверующих), то отсутствует и проблема общения с представителями “другой культуры”, что могло бы привести к осложнениям при формировании единых для всех правил повседневности.

Как я уже отметил, медресе используется не только для образования, но и для молитвы. В Аджарии обучение в медресе, несмотря на название, носит начальный характер. Они действуют неофициально, в том числе несколько медресе с довольно высоким уровнем подготовки. Финансируются медресе за счет общины и центральной мечети (последнее не всегда). Вместе с тем существуют и альтернативные источники (в том числе зарубежные). Образование бесплатное. Дети обучаются начальным теоретическим и практическим основам религии. Помещение класса состоит большей частью из несколько парт, стульев и доски. Иногда обучение ведется без мебели.

Для более детальной картины приведем слова учителя одной горной медресе. “Здесь в медресе мы как учим, так и молимся. Летом мало учеников, потому что народ в горы уходит [выгоняет скот – Р.Б.] <...>. Мы здесь учим, как читать Коран, как должен молиться, как должен себя вести. Учим ритуалам очищения, более взрослых учим ритуалам, связанным с покойником, хотя здесь больше маленькие ходят, и таким вещам учат в главной медресе <...> мы сейчас не касаемся школ, у нас обучение в субботу–воскресение, кроме того, выделяем любой один день, чтобы дети и там учились, и не мешало им обучение у нас. <...> Мы тут учим арабский язык, язык Корана. Кроме того, сам Коран и всякие книги такого рода. Урок у нас здесь идет так: задали мы ему, например, выучить одну молитву. Когда ему зададим урок, то и поможем прочитать, так как он должен сдать. Он пойдет домой, потом придет, и снова должен прочесть. У другого ученика другой урок. Одни, например, учат азбуку, другие – чтение. Все вместе сидят, но все учат разные уроки. Урок начинается, например, в 10 часов. Я иду в медресе, зажигаю огонь, если холодно. Жду, и потом приходят дети. Придут двое-трое, и начнем, потом подойдут и другие. Сначала проверяю, потом задаю новый урок. Утром начинаю, и вечером заканчивается обучение. Если учеников 30, то продолжается 6-7 часов, и более <...> если не выучит, оставим тот же урок. Мы заново повторим и научим. У нас наказания нет, оценки не пишем, хотя некоторые, может, и пишут. Если не выучил – скажешь, чтобы выучил. У нас оценки ставятся только для того, чтобы подбодрить ученика: “он получил пятерку, и я получу”, может лучше выучит. Если не выучит, плохого не скажем, чтобы его не обидеть и чтобы он учиться хотел. <...> У молодежи сейчас мало желания учиться. Когда я учился, тогда даже и женатые ходили и учились, а сейчас такие не ходят, и так уже длится три года”.

Речь идет о своего рода уникальном явлении в мировой практике: в 1991 году среди аджарцев, являющихся этническим меньшинством и проживающих в юго-западной Грузии, было 75% мусульман. На сегодняшний день, согласно недавно обнародованным официальным документам, в республике Аджария 75% жителей, проживающих в Батуми и окрестностях, принадлежат к Грузинской православной церкви. Речь идет о неожиданном и удивительном обращении в христианство.

Исламизация аджарцев восходит к 1614 году, когда их территория была завоевана Османской империей.

Аннексированная Российской империей в 1878 году, Аджария, территория которой насчитывает 3 тысячи квадратных километров, перешла под юрисдикцию Грузии в 1920 году, а после краткого конфликта стала советской автономной республикой в составе Грузии. Сегодня Аджария продолжает оставаться автономной республикой в составе Грузии. Как и Южная Осетия, отделившаяся от Тбилиси в 1991 году, она принадлежит к таким территориям Кавказа, которые подверглись перекрестному огню со стороны России и Грузии, боровшимися за территориальное господство, а также репрессиям грузинского президента Саакашвили, пришедшего к власти в результате «розовой революции» в 2003 году и являющего непримиримым врагом движений за независимость.

О процессе массового возвращения аджарцев к православию уже сообщал митрополит Батумский Димитрий (Батуми - столица Аджарии), в интервью в конце 2012 года. Митрополит Димитрий сказал, что обращение почти всего народа произошло на его глазах: «В 1991 году пять тысяч человек, среди которых были мусульмане и атеисты, перешли в православие. В этом же году мы открыли высшую теологическую школу в Хуло. Это была первая религиозная школа, открытая в СССР».

Сегодня многие священники происходят из исламских семей. Достаточно сказать, что ректор Батумской семинарии является внуком муллы, получившим образование в Стамбуле.

Аджария граничит на юге с Турцией, и, согласно некоторым статьям, появившимся недавно в местной печати, турки пытаются поддерживать и увеличивать исламское присутствие в регионе.

Аджарские газеты писали о прибытии в их страну потомков известного проповедника Османской империи Сулеймана Хилми Тунахана (Süleyman Hilmi Tunahan), родившегося в болгарской деревне и жившего в Стабуле до 1959 года. На самом деле, в Аджарии сохраняются небольшие исламские анклавы, особенно во деревнях центральной части региона. В Хуло есть мечеть и медресе (мусульманская духовная семинария), а старики говорят по-турецки.

В настоящий момент сосуществование кажется мирным, несмотря на то, что обращение в христианство многих мусульман стало своего рода табу для остального исламского меньшинства Грузии: от чеченцев, проживающих на границе с Чечней и Дагестаном, до шиитов восточной Грузии, живущих недалеко от границы с Азербайджаном.

Конечно, нужно сказать, что Грузия не поощряет распространение ислама. Более того, православие считается государственной религией. В конце августа в Адигенском районе юго-западной Грузии произошло событие, которое местная печать окрестила «минаретом раздора».

Гражданские власти снесли минарет, поскольку не были уплачены таможенные пошлины за необходимые строительные материалы. Мусульмане, выступившие с протестом против действия властей, были арестованы.

Причины обращения мусульман в христианства были объяснены митрополитом Батумским Димитрием: аджарцы были насильно обращены в ислам турками Османской империи, но по сути они остались христианами. Вплоть до сегодняшнего дня они продолжали носить крестики (иногда тайком), сохранили обычай красить яйца перед Пасхой, что типично для народной традиции восточных христиан, и хранить в доме иконы. К этому добавился религиозный подъем, характерный для последних лет существования СССР и периода, последовавшего вслед за его распадом в 1991 году. Достаточно вспомнить о публичном обращении в христианство и крещении президента Эдуарда Шеварнадзе, бывшего советского министра иностранных дел, ставшего духовным сыном грузинского патриарха Илии II.

Уместно вспомнить и о событиях в Южной Осетии, расположенной на севере Грузии, которая ценой кровопролитного конфликта объявила о независимости от Грузии в 1991 году и пережила великое духовное возрождение, сопровождавшееся обращением в христианство и крещением, в чем принимал участие епископ Аланский Георгий (епископ греческого синода Противостоящих Оропоса и Фили).

Надо отметить, что Грузинская православная церковь ведет активную деятельность. Недавно в результате предпринятых ею шагов вновь возникло недовольство на границе с Арменией. Несколько дней тому назад отец Хакоб Сахакян (Hakob Sahakyan), армянский священник в городе Ахалцике, сообщил местным средствам массовой информации, что Грузинская церковь организует паломничества и религиозные службы в двух старинных храмах в деревне Дамала, принадлежащих монастырскому комплексу X-XI веков. Этот комплекс считается историческим наследием армян, живущих в Грузии. В настоящий момент это дело не имело плохих последствий. Был сделан запрос в Министерство культуры Армении, которое назначило комиссию специалистов, которая должна разрешить спор.

Новый спор с армянами свидетельствует о том, что государство, которое считает православие официальной религией и щедро финансирует церковь, хотя и не исключает исторические религиозные меньшинства, все равно пытается сохранить иерархию христианских конфессий. Отношения с католической церковью, которой принадлежит примерно 2% грузинского населения, тоже не всегда складываются гладко.

Нет сомнений, что речь идет о сознательной религиозной политике, которая связана с внутренней безопасностью и охраной границ. Вопрос касается в основном ислама и Чечни, в которой с некоторого времени упрочилась форма исламского «гибкого» радикализма, что иногда сопровождается террористическими инициативами отдельных индивидуумов, как продемонстрировал теракт во время марафонского забега в Бостоне в апреле нынешнего года.

Аджария - как часть Грузии отличается этнокультурными и религиозными особенностями. Грузинская автономия граничит с Турцией, которая исторически имела сильное влияние на регион, более того Аджария периодически оказывалась и в составе Османской империи, о чем охотно вспоминают некоторые слои аджарского общества. Речь в первую очередь идёт о местных мусульманах, которые по разным оценочным данным, составляют от 30% до 40% населения автономии или от 115 до 135 тыс. человек. Эти показатели зачастую «дрейфующие», так как часть населения региона в силу разных обстоятельств, периодически переходит из христианства в ислам и наоборот.

Грузинская православная церковь в течение последних 15 лет вела активную пропаганду среди местных мусульман, в итоге большая часть жителей города Батуми, а также сел Кобулети, Шуахеви и Хелвачаури вернулась в лоно церкви. Наиболее исламизированными считаются жители Хулойского и Кедского районов. Тем не менее активные общины мусульман действуют как в Батуми, так и в Кобулети. В период правления Саакашвили многие семьи аджарских мусульман из горных районов были переселены в другие регионы страны, в частности в Цалку, откуда массово эмигрировали этнические греки. Появление аджарских мусульман в Цалке вызвало недовольство местного грузинского православного населения и даже были зафиксированы стычки между последними и грузинами, исповедующими ислам. Также некоторые группы аджарских мусульман переселились в соседнюю Гурию, что тоже вызвало конфликтную ситуацию. И наконец, в самом Батуми происходили многочисленные протестные акции как мусульман, так и христиан. Первые и сейчас требуют открытия новой мечети, так как нехватка мечетей и запрет на их строительство попирает религиозные права местных мусульман, а вторые сопротивляются этим планам, полагая, что открытие исламских религиозных сооружений поощряется извне, в частности турецкой стороной.

Построенная в 1886 году батумская мечеть «Орта Джаме» наполнена верующими, которые приезжают на молитву из различных регионов Грузии. Как отмечают эксперты, количество верующих в Аджарии с каждым годом растёт за счёт приезжих из Турции. С одной стороны в Тбилиси осознают, что в автономии происходит «ползучая исламизация», с другой власти, возможно, не в состоянии пресекать подобные тенденции, так как это чревато возникновением конфликтной ситуации, которая может повлиять и на процесс евроинтеграции Грузии.

Примечательно, что призывы местных жителей контролировать деятельность турецких заведений в автономии остаются не услышанными. А ведь бани «хамам», ночные заведения, в которых процветает проституция, и прочие развлекательные объекты с турецким капиталом, стали привычным явлением для Аджарии. Более того турецкая речь слышна не только в городах, но и в отдаленных населённых пунктах. И это при том, что власти страны всячески пытаются внедрить грузинский язык в регионы компактного проживания этнических меньшинств, параллельно игнорируя факт распространения турецкого языка в Грузии. Еще 20 лет назад центральный район Батуми был заселён армянами, греками и евреями, а сейчас в этом районе располагаются турецкие рестораны, бары и магазины. Турецкий флаг становится символом сегодняшней Аджарии, где крайне сильны турецкие экономические интересы.

Взаимные контакты картвелоязычных мусульман и турок не ограничиваются экономическими связями. Для турецких граждан аджарцы «свои». Сами аджарцы зачастую больше доверяют турецким единоверцам, чем православным соотечественникам.
В действительности, для многих аджарских мусульман Турция рассматривается как гарант их безопасности. Так было и во время Османского владычества, когда местные мусульмане: аджарцы, лазы, хемшилы и тюркоязычные группы пользовались поддержкой султана и в период русско-турецких войн занимали откровенно протурецкую позицию. Аджарские мусульмане связаны родственными узами с турецкими грузинами, большинство которых выходцы из автономии. Три волны эмиграции аджарских мусульман происходили в течение последних двух столетий.

Первый отток грузин-мусульман из Аджарии в Турцию произошёл с 1828 по 1829 гг., вторая волна эмиграции затронула не только мусульман из Аджарии, но и близлежащих регионов, которые грузины называют Шавшети и Имерхеви, ныне входящие в турецкую провинцию Артвин. Это были 1877−1879 гг., и, наконец, самая массовая волна переселенцев в Турцию из Аджарии произошла в 1921 году. По оценочным данным, в указанные периоды из Аджарии и близлежащих регионов эмигрировало свыше 800 тыс. мусульман-грузин, чьи потомки сейчас компактно проживают в причерноморских провинциях Турции, в том числе в Орду, Гиресуне, Самсуне, Синопе, Зонгулдаке, аджарцы и другие группы грузин-мусульман проживают также в провинциях Ялова, Дюздже, Бурса, Сакарья, Коджаэли, Балыкесир, Амасья, Токат, Артвин.

После независимости Грузии турецкие мусульмане из числа этнических грузин начали поддерживать контакты со своими соотечественниками. Самыми активными периодами этих контактов были годы правления Михаила Саакашвили , который раздавал грузинские паспорта выходцам из Турции. И только протестные настроения в стране заставили Саакашвили завершить процесс раздачи паспортов. Именно в период правления Саакашвили в Аджарию начали проникать так называемые «турецкие эмиссары», которые вели активную деятельность среди местного населения, открывая медресе, исламские образовательные и духовные центры, правда, большинство этих заведений под давлением общественности были закрыты, однако, Турция продолжает оставаться влиятельной силой в регионе, а прочные политические и экономические связи между Турцией и Грузией сдерживают Тбилиси от решительных действий по устранению турецкого фактора в автономии.

Между тем многие грузинские общественники, эксперты и политики бьют тревогу. По их мнению, аджарские мусульмане неосознанно становятся «пятой колонной» Анкары в Грузии. Заметим, что все это происходит на фоне формирования идентичности этой картвельской субгруппы. Формирование идентичности аджарцев происходит в условиях сложнейших исторических процессов. Исламизация, в том числе добровольная, частичная тюркизация, языковая ассимиляция, взаимодействие культур, социальные и этнопсихологические аспекты, миграционные процессы, сохранение исторической памяти, все это привело к тому, что большинство аджарских мусульман рассматривают себя в качестве отдельной этнической единицы. В то же время аджарцы выстраивают этническую концепцию, согласно которой, они не только грузины, но также мусульмане-сунниты. Данную концепцию активно поддерживают турецкие научные круги, полагая, что аджарцы должны опираться не на своё этническое происхождение, а на религиозное, которое, по мнению турецких ученых, остаётся основным фактором сближения турок и грузинского субэтноса. Не удивительно, что ежегодно в Стамбуле и Анкаре проходят конференции и круглые столы на тему взаимоотношений Турции и Аджарской автономии. А турецкие националисты и вовсе рассматривают Батуми как часть Турции и требуют от властей не только активизировать связи с аджарскими мусульманами, но и защищать интересы последних, поддерживая их религиозные нужды. Сложно сказать, осознают ли сами аджарские мусульмане опасность того, что религиозный фактор может стать причиной полного отторжения автономии от Грузии. Если аджарцы осознают данную опасность, то традиционный ислам не должен становиться инструментом влияния в руках пришлых агитаторов, если же не осознают, то власти Грузии имеют полное право защитить автономию от внешних угроз.

К 35-летию Патриаршества Святейшего и Блаженнейшего Католикоса-Патриарха всея Грузии Илии II

20 лет - это много или мало? В истории Аджарии - целая эпоха. В конце 1980-хгодов местное население здесь было мусульманским, в Батуми действовал единственный православный храм. Сегодня 75% аджарцев исповедуют православие. Эта метаморфоза перехода целого региона из ислама в православие, а вернее возвращения к истокам, к вере предков, произошла на глазах владыки Батумского и Лазского Димитрия и при его горячем участии.

Митрополит Батумский и Лазский Димитрий (в миру Давид Шиолашвили) родился 16 февраля 1961 г. в Мцхете. Племянник Католикоса-Патриарха всея Грузии Илии II. Обучался во Мцхетской духовной семинарии, а затем в Московской духовной академии, которую закончил в 1986 г. со степенью кандидата богословских наук (диссертация посвящена ранней истории Грузинской Церкви). В 1985 г. рукоположен во диакона, в 1986 г. - во священника. Служил в Никольском храме в Батуми, с 1987 г. в кафедральном соборе святого Георгия в Кахетии. В 1987-1988 гг.направлен в Тбилиси, служил в Анчисхати и преподавал литургику в Тбилисской духовной академии. В 1989 г. возведен в сан протоиерея и переведен в Батуми, в кафедральный собор Рождества Богородицы. Это назначение ознаменовало начало возвращения Аджарии к православию. В 1989 г. открыт Схалтский монастырь и крещены тысячи местных жителей, исповедовавших ислам. 13 мая 1991 г. 5 тысяч мусульман и атеистов приняли православие. В том же году открыто духовное училища в Хуло и духовная гимназия Андрея Первозванного, первая церковная средняя школа СССР. Ее ректором назначен отец Давид. С 1993 г. он - ректор духовной семинарии Иоанна Богослова. В 1996 г. принял монашеский постриг, возведен в сан архимандрита, поставлен на епископскую Батумскую кафедру. В 2003 г. возведен в сан архиепископа Батумского и Схалтского, в 2007 г. - митрополита Батумского и Кобулетского (с 2009 г. Батумского и Лазского). С 2009 г. управляющий грузинскими приходами в Северной Америке и Канаде.

Миновав Имеретию и Гурию, мы въезжаем в Батуми, который просто не узнать! Украшенная пальмами набережная, европейский «старый город», силуэты небоскребов, новостройки причудливой архитектуры. У меня мелькает мысль: удивительно, вместе с возрождением православия в Аджарии началось и возрождение светской жизни в крае.

Как это было в 2003 году , митрополит Димитрий тепло встречает нас и радушно показывает епархию. Мы ступаем по уже знакомым местам и диву даемся: детский дом не только достроен, но в нем во всю кипит жизнь, рядом возводится лавра всех Грузинских святых, над Батуми словно ангел-хранитель города парит новоотстроенный храм Святой Троицы. «Аджарское чудо, - считает владыка, - это воля Божия и заслуга Святейшего Патриарха Илии II».

Аджария между атеизмом, исламом и православием

Владыка, когда Вас в 1986 году направили на служение в Батуми, сколько здесь было православных верующих аджарцев?

Тогдашняя епархия была большая. Сейчас из нее выделились три епархии: Верхней Аджарии, Гурии и Аджарии. Когда меня прислали на служение, еще был Советский Союз, и в Верхнюю Аджарию нас не пускали. Именно там жило местное население (аджарцы - это грузины, которые говорят на местном диалекте, близком к мегрельскому, и на тот момент исповедовавшие ислам - А.Н.) . В храме святителя Николая, единственном во всей епархии, была только одна верующая семья аджарцев (ее обратил наш Патриарх во время своего служения в Батуми).

- А кто же были прихожане Свято-Никольской церкви?

Русские, грузины из Гурии и Имеретии. Местные не ходили. Для них действовала мечеть. Знаете, без преувеличения могу сказать: в настоящее время около 75% местных - православные (согласно переписи населения 2002 года). А тогда около 75% местных - это были мусульмане.

В это трудно поверить! Чем Вы объясняете такой «катехизаторский» успех?!

Это воля Божия. Это чудо Божие, не объяснимое одной лишь проповедью. Еще местные мусульмане очень уважают .Как-то я получил письмо от одного ходжи из Верхней Аджарии. Он в простоте сердца спрашивал: а нельзя ли, чтобы Патриарх Илия руководил и вами, православными, и нами, мусульманами? Представляете, какая детская душа?!

- В Москве несколько лет тому назад за проповедь среди мусульман был убит . А здесь были опасные моменты?

Были, но так опасно, конечно, не было. Понимаете, наши мусульмане не создают нам проблем. Они к нам переходят. У одного батюшки из Хуло (это Верхняя Аджария) была бабушка, убежденная мусульманка. И как-то этот батюшка подошел ко мне и сказал, что хочет бабушку проведать. Я ему предложил: «А ты скажи ей, что владыка благословил тебя стать христианкой». Он передал мои слова бабушке. Та задумалась и неожиданно согласилась. Мы ее окрестили, и теперь она с любовью носит крест.

Помню одного ходжу, тоже из Верхней Аджарии. Он со мной делился: у меня трое детей. Один ходит в мечеть, другой - в православный храм, а третий никуда не ходит. Вот за этого я переживаю больше всего. Таково мировоззрение местного населения.

Исламизация края

- Выходит, что Ваши мусульмане – не типичные мусульмане?!

Они нетипичные, конечно. У нас много священников из мусульманских семьей. Есть два священника из семьи муллы, получившего в Стамбуле высшее теологическое образование. И его внук - священник, ректор семинарии.

Вообще, христианизация Иверии пошла из нашей епархии. Наша епархия - , я лишь его наместник (улыбается.). Тут, в Верхней Аджарии, сохранились руины храма Архангелов, построенного апостолом Андреем. Это первый в Европе храм! Именно через Аджарию шли на проповедь в Иверию апостолы Симон и Андрей. Затем они были здесь вместе с Симоном Кананитом и Матфием. Первый мученически погиб близ Сухуми, а второй - около Батуми (его мощи лежат в Гонийской крепости, и после окончания раскопок мы хотим построить там храм).

Но с ХVI века Аджария стала объектом непрерывной турецкой агрессии. Захватчики постепенно обратили население в ислам, уничтожили все, кроме Схалтской, церкви. Трижды пытался переступить ее порог ходжа, но падал навзничь, сраженный сильным ударом камня. Храм у турок прослыл «местным шайтаном», его оставили в покое.

По свидетельствам путешественников, в XVII–XIX веках в Аджарии были тайные христиане. Но, к сожалению, и они, в конце концов, стали мусульманами.

В 1878 году в результате Русско-турецкой войны Аджария освободилась от турецкого засилья и была присоединена к Российской империи. На смену туркам пришли большевики, мусульман страшнее. Среди прочих они взорвали храм святого Александра Невского, возведенный в честь победы над турками, а на его месте соорудили гостиницу «Интурист».

Зачем та дорога, что не ведет к храму?

И вот, когда я приехал сюда в 1989 году, то потихоньку с благословения нашего Патриарха, мы начали. Святейший часто приезжал в Батуми сам. Мы с ним поднимались в горы, в древний Схалтский храм, который открыли в 1989 году. Тогда же мы крестили около тысячи местных аджарцев-мусульман. В этом же году по милости Божией в Батуми был открыт кафедральный собор Рождества Богородицы. Это тот самый храм, в котором снимали фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние».

И потом пошли массовые крещения по всей Аджарии. 13 мая 1991 года мы крестили в Батуми 5 тысяч мусульман и атеистов. Святейший Патриарх, вспоминая грузинскую историю, говорил тогда: «Не Грузия должна обратить в христианство Аджарию, но Аджария нас».

- Как Вы вели проповедь среди аджарцев-мусульман?

Рушился Советский Союз, и по всей Грузии были сильны патриотические настроения. Аджарцы понимали, что ислам их заставили принять силой. Нашей главной задачей было - обратить интеллигенцию. Ведь интеллигенция здесь и везде - это пример для других слоев населения. Когда мы обратили интеллигенцию, она нам потом и помогла в проповеди. Люди, видя, что культурная и научная элита стала на сторону христианства, тоже принимали православие, слава Богу!

Аджарцы понимали, что они грузины, а значит, христиане, и обращались. Традиции они хранили всегда. Когда пекли мчади (традиционные грузинские лепешки - А.Н.), то ставили на них крест. Ставили крест и при изготовлении сливочного масла. В XIX веке еще некоторые тайно носили кресты, красили яйца на Пасху. В домах хранили иконы. Помню, я путешествовал по Верхней Аджарии и встретил семью, где мне показали спрятанный крест. Все-таки местное население очень бережно относилось к христианству.

Аджарское чудо

- Что из себя представляет епархия сегодня?

Сейчас мы заканчиваем строительство храма Иоанна Богослова прямо на самой турецкой границе. В епархии действуют 4 женских монастыря и 2 еще мы строим. Есть и мужские монастыри. Исторических не осталось, все новые, кроме Схалты. В ущелье Китриши оставался разваленный храм Хину, бывший кафедральный собор. Турки во время Русско-турецкой войны этот храм взорвали. Мы открыли там монастырь, отстроили храм. В этом же ущелье, в позапрошлом году, открыли женский монастырь. И еще на границе построили очень красивый храм в честь Андрея Первозванного… Возле Батуми сейчас строим лавру Всех грузинских святых. Открыли церковный детский дом, действует дом милосердия для пожилых людей, слава Богу за все!

- Да, владыка, замечательно!

Это воля Божия! Это чудо Божие! И заслуга наших священников, нашего Патриарха, столь почитаемого местным населением. Ну и я принял какое-то участие во славу Божию.

Святейший Патриарх

Вот уже скоро, в декабре, исполнится 35 лет Патриаршества Святейшего и Блаженнейшего Католикоса-Патриарха Илии II, при котором Грузинская Церковь буквально расцвела дивным цветом. Вам выпало великое благословение в жизни быть рядом с Патриархом с самого детства. Расскажите, пожалуйста, об этом необыкновенном человеке, о Вашей семье!

Я помню Патриарха с детства. Я родился в 1961 году, и Патриарх крестил меня в Самтавро. Мы жили в одном доме в Мцхете. Где-то 4 года тому назад по благословению Святейшего, наш дом мы передали Церкви, и там открылся мужской монастырь в честь святого Георгия Победоносца.

Наша родня - из Казбеги. Там родились мой отец и Патриарх, их братья и сестра. Потом, в начале 1930-х годов, семья переехала в Северную Осетию, в Орджоникидзе (совр. Владикавказ). Там отец Патриарха Георгий был представителем тогдашнего Патриарха Каллистрата (Цинцадзе). До сих пор стоит храм, на котором есть ктиторская надпись с именем Георгия Шиолашвили (он купил дом и открыл в нем храм). В этом храме отец Патриарха служил старостой и каждое воскресенье водил туда детей, все они причащались.

Маму Патриарха звали Наталия, она была добросердечная и благочестивая женщина. В ее жизни произошел такой случай: как-то она возвращалась на грузовике в Орджоникидзе. Когда они проезжали мимо храма Святого Георгия, она попросила водителя остановить машину, чтобы зажечь свечу. Он остановил. Наталия зажгла свечу, и они поехали дальше, на Крестовый перевал. Дорога была сложная. Приключилась беда: машина соскользнула в ущелье. При этом все пассажиры остались живы. Все подходили к матери Патриарха и целовали ее. Они поняли, что спаслись благодаря ее молитве.

Через год после Патриарха родился его двоюродный брат Рафаил. Георгий, его отец, что-то строил тогда во дворе, и на листе бумаги он написал: «или Ираклий (так звали Патриарха), или Рафаил станет Патриархом Грузии». Этот лист он поместил в бутылку и заложил в фундамент. Потом сделал копию (которая находится сейчас в нашем церковном архиве в Тбилиси). Удивительно, правда?!

Святейший Патриарх очень почитает своих родителей, он написал их портреты, часто служит панихиду по ним, раздает в память о них сладости.

- Наверное, благочестие родителей повлияло на выбор пути Патриарха?

Думаю, это заслуга его отца. Патриарх окончил духовную семинарию и академию в Загорске. Ему предлагали остаться там преподавателем, но он вернулся в Грузию и принял монашество в храме святого Александра Невского в Тбилиси от митрополита Зиновия (Мажуги). Недавно Патриарх вспоминал, как после пострига его привели к тогдашнему патриарху Мелхиседеку III (Пхаладзе). Тот долго смотрел на него и произнес: «Если бы у меня было хоть несколько таких молодых, я бы возродил всю православную Грузию».

Патриарха рукоположили во диакона, затем во священника и направили служить в Никольский храм в Батуми. А в 1963 году его рукоположили во епископа Батумского и Шемокмедского и направили в Гурию. А оттуда перевели в Абхазию в 1967 году. Сложная была ситуация! По всей Грузии действовало лишь несколько женских монастырей.

В Мцхете, в женском монастыре, устроили Швейную фабрику, отшивали подушки и одеяла. Мама там работала (она сирота, родилась в Мцхете, ее воспитали и выдали замуж монахини, к которым она всегда хотела вернуться и вернулась, приняла в Самтавро постриг с именем Анна). Верующих было мало. Мы часто ходили в храм, на службах стояло 3–4 человека, псаломщицами служили тайные монахини.

Духовную семинарию открыли в Тбилиси только в 1963 году (и это, когда по всей России закрывали!). Епископ Илия был первым ректором. А уже став Патриархом, он возобновил первый мужской монастырь в Бетании, пригласил монахов из России. Постепенно он стал думать об духовной академии, чтобы грузинские священники имели возможность на месте получать высшее образование. И около 1987 года была открыта Тбилисская духовная академия (я был назначен ее ректором).

Таланты

Мы знаем о многих талантах Патриарха: он пишет иконы, рисует, сочиняет музыку, ваяет. Эти таланты проявлялись у него с детства?

Да. Он и медициной еще в детстве занимался. Даже после окончания школы поступил в Медицинское училище на Северном Кавказе, но потом передумал и отправился в Загорск в семинарию. Там он рисовал, занимался музыкой. Сейчас многие песнопения Патриарха настолько вошли в традицию, что люди думают, они народные, например, «Святый Боже», «Аллилуия», ектении. Святейший до сих пор пишет музыку.

Однажды Патриарх созвал нас, архиереев, и благословил заниматься иконописанием. Он думает, что раз у него к этому есть талант, то и у нас тоже есть (владыка улыбается…). И мы с благословения Патриарха начали. У некоторых архиереев, что удивительно, получилось! Я сам несколько икон написал. Потом Святейший снова нас собирает и говорит: надо заниматься музыкой, купите себе инструменты!

Тут я подошел и отпросился: «Ваше Святейшество! У меня нет таланта, пожалуйста, освободите от этого послушания». Других не освободил. Некоторые архиереи так и музицируют. Есть у нас среди архиереев мультипликаторы (владыка Исаия, у него недавно проходил Всемирный фестиваль мультипликации в Никози близ Цхинвали), есть режиссеры (владыка Николай) … Святейший Патриарх всегда поддерживает развитие творческих талантов.

А возрождение церковных искусств (пение, архитектура, иконопись, эмаль…) - тоже инициатива Святейшего Патриарха?

Да. Когда он стал Патриархом, никакая сфера церковной жизни не действовала. Абсолютно все ожило благодаря ему. Начали создаваться группы по иконописанию, церковные хоры, стали возрождать церковные ремесла. Древние песнопения разыскивали по рукописным архивам Грузии и России. Сейчас в основном в храмах исполняют именно древнегрузинские песнопения. Восстановлена традиции старо-грузинской архитектуры. Все это заслуга нашего Патриарха.

Какие качества, какое отношение к жизни Святейший Патриарх старается воспитать в Вас, в своих духовных чадах?

Он никогда не заставляет. Все добровольно. Но иногда бывает строг. Как святые отцы говорят: когда наказываешь детей, всегда в другой руке держи сладкое, «кнут и пряник». Нельзя наказывать без сладкого. Так и наш Патриарх. С ним всегда очень сладко: от него изливаются любовь, нежность и уважение ко всем.

Фотографии - из архива Батумской и Лазской епархии, из открытых Интернет-источников. Автор сердечно благодарит протоиерея Захария Перадзе, Тамуну Хчаидзе, Маю Гагуа, Ирму Косашвили за помощь в подготовке этого материала.

Аджарцы относятся к этнографической группе грузин. По своей культуре и языку близки к чвенебури и лазам. В 16 веке народ попал под влияние Османской империи, но это не помешало ему сохранить свой родной язык, национальное самосознание, особую культуру и быт.

Самостоятельная этническая подгруппа народности была сформирована между 15 и 19 веками на основе исламизированных грузин Османской империи. До 1926 года их называли грузинами-мусульманами. Во время переписи населения в 1926 году был введен термин «аджарцы». В то время народность насчитывала 71 498 человек.

Где живут

Основная часть народа проживает на территории Аджарии. Эта автономная республика была основана в 1921 году, после заключения Карсского договора между Турцией и Грузией.

Язык

Говорят аджарцы на аджарском диалекте грузинского языка, который очень схож с гурийским диалектом. Во время Османской империи в нем появились слова из старотурецкого и южнокавказских языков.

Религия

Аджарцы издавна исповедовали христианство, но, когда Аджария во второй половине 16 века вошла в состав Османской империи, народ принял ислам. В середине 20 века мусульман в Аджарии было 70%, остальной процент составляли христиане. В начале 21 века все кардинально изменилось: 75% христиан и 25% мусульман. Ислам больше распространен на востоке Аджарии и в меньшей степени на юге.

Во времена османской власти народ смешивал в быту православие и ислам. Современные аджарцы делятся на православных христиан (большинство) и мусульман-суннитов.

Еда

Аджарская кухня имеет много общего с грузинской, но есть и отличительные черты. В рационе преобладает мясо птицы: индейка, курица, перепелки. Едят аджарцы говядину, баранину. Свинину употребляют в пищу только аджарцы христиане и только молоденьких поросят. Мясо в основном тушат и жарят. Народ любит блюда из осетрины. Из гарниров часто готовят рис, жареный картофель, стручковую зеленую фасоль, едят разные соления. На первое варят суп харчо, чихиртму. Практически не едят творожные и крупяные блюда. В рационе постоянно присутствует зелень, кинза, свекольные листья, шпинат, листья капусты, петрушка, пахани, сельдерей. Часто аджарцы едят красную фасоль, рассольные сыры, грецкие орехи. Пьют кофе, чай, едят фрукты. К столу подают лаваш, лепешки из кукурузной муки (мчади), кашу из кукурузной муки (гоми). Большой популярностью даже за пределами Аджарии пользуется хачапури по-аджарски - сырный пирог в форме лодочки с запеченным яйцом и плавленым сыром. Форма лодочки ассоциируется с основным занятием народа - рыбным промыслом. Яичный желток - это спускающееся в море солнце. Еще одна популярная выпечка аджарской кухни - ачма. Готовится из тонких слоев теста, покрытых топленым маслом и сыром. Довольно жирным и тяжелым блюдом является борано. Основные ингредиенты - масло и сыр. Хорошо сочетается борано с грузинским хлебом мчади и шоти, салатом из помидоров и огурцов, белым вином.

Очень популярен аджарский соус, похожий на сливочный сыр или жирную сметану. Готовят продукт из свежего жирного молока. Подают соус с сыром и мчади. Не рекомендуется есть его в больших количествах. Из соуса делают тип масла (иаги), которое является основным ингредиентом многих аджарских блюд. В Аджарии делают вкусный плетеный сыр, аджарское молоко считается самым полезным во всей Грузии.

Внешность

Одежда аджарцев красивая и рационально подобранная. Мужской национальный костюм состоит из рубахи (перанга), шаровар (дзигва), скроенных особым образом. Шили такие штаны из черного сатина или домотканой шерстяной материи. Они были складчатые, сверху просторные и сужались книзу. На перангу сверху надевали зубуни и заправляли в штаны. Эту одежду шили в зимнем варианте, утепленную на ватной подкладке и с рукавами. Летний вариант зубуни похож на жилетку, шили его из сатина черного цвета.

Самой дорогой считалась суконная одежда типа черкески (чоха или чакура). Шили ее со стоячим воротником и длинным рукавом. Подпоясывали чоху особым цветным и широким кушаком с галунами или поясом из кожи. На голову надевали башлык кабалахи из тонкой шерсти. Обязательными атрибутами наряда был кинжал в ножнах или ружье с патронташем. На ногах мужчины носили носки, вязаные из цветных шерстяных ниток, мягкую обувь из кожи (пачула) и башмаки, которые крепились ремнями.

Национальный костюм женщин очень красив и функционален. Состоит из длинной рубахи до щиколоток (перанга) красного или синего цвета, шаровар (шарвали) из ситца алого цвета, которые были широкими вверху и сужались у щиколотки. Сверху перагни надевали распашное длинное платье (зубун параги) из оранжевого ситца. Дополнялся костюм шерстяным передником (пештемали). Верхнюю одежду (хирха) шили из ситца или на ватной подкладке, в зависимости от времени года. Голову аджарские женщины покрывали ситцевым платком (лечаки), один угол которого отбрасывали на спину. Сверху платка накидывали еще один, который закрывал большую часть лица. Еще лицо покрывали тонким платком (печа), поверх надевали белую чадру, которую носили с 12 лет. На ногах женщины носили обувь без задника (нанили) на деревянной подошве и кожаные чусты.

В 20 веке постепенно традиционная одежда аджарцев была вытеснена одеждой городского типа. Сегодня костюмы надевают на праздники.

Жизнь

Основными занятиями аджарцев были скотоводство и рыболовство. Разводили овец, коров, передвигались верхом на лошади. Летом пастухи со всей семьей поднимались в горы и пасли скот, занимались сыроварением, взбивали масло, сеяли картофель. Осенью спускались обратно в долину.

Жилище

В Аджарии строили жилища из камня или деревянных брусьев на фундаменте из булыжника. Народ, проживающий в нижней части реки Чорох, возводил деревянные жилища в два или полтора этажа. Крыша была двускатная, ее покрывали черепицей. Снаружи располагалась лестница без перил, которая вела наверх. Камин стоял на втором этаже. Были в этой местности и полностью каменные дома. В верховьях ущелья Хуло люди жили в основном в деревянных двухэтажных домах. На первом этаже были хлев и сени, на втором этаже были расположены 3 или 4 жилые комнаты. Одна была кухней, в ней строили камин. В одной комнате спали, в ней располагался еще один камин, тахты, ниши, где хранились постельные принадлежности. Окна в домах были маленькими, с деревянными задвижными ставнями. В третьей комнате была гостиная, здесь стояли широкие тахты. Четвертая комната (летняя) была почти полностью открытой и похожа на балкон. В ней хранили корзины и сельскохозяйственные орудия, летом жили всей семьей. На втором этаже было специальное помещение, где хранили зерно. В каждой комнате обязательно делали земляной настил. Крыши каменных домов покрывали дранкой без использования гвоздей и для прочности клали большие плиты из сланца.

На пастбищах возводили сезонное жилище (джаргвали). Строили его из бревен, делали двускатную крышу и покрывали дранкой. Жилище состояло из двух этажей. На первом размещался коридор, помещение для крупного рогатого скота, телят, овец, лошадей и жилая комната. С наружной стороны дома была лестница, которая вела на второй этаж. Там размещались две комнаты: одна для обработки и хранения молочных продуктов, вторая была жилой, с земляным полом и без потолка. В перегородке между этими помещениями строили очаг.

Культура

Аджарская музыка является одной из многочисленных ветвей музыкальной культуры Грузии и основной частью музыки гурийско-аджарского региона. Фольклор народа сохранился с древних времен. Музыкальные инструменты аджарцев:

саламури
чонгури
пандури
ствири
волынка чипони

Прекрасные песни аджарцев звучат во время праздников Колхоба, Гомардулоба, Мерисоба, Шуамтоба, Тбелоба, Мачахлобы. В песнях отражена сложная жизнь народа, мечты людей о счастье и готовность отдать свою жизнь за родную землю. Во всем мире известны аджарские танцы - пластичные, выразительные и яркие. Самые популярные Ачарули и Хоруми.

Традиции

Гостеприимство является одной из самых важных традиций народа. Гостей всегда хорошо встречают, накрывают богатый стол и угощают традиционными блюдами аджарской кухни. Гостю наливают белое вино, бокал которого обязательно нужно выпить за благополучие хозяина. Сам хозяин тоже выпивает бокал за здоровье гостя.

Известные люди

Среди аджарцев есть известные личности:

Софо Халваши, певица
Ульви Раджаб, актер, заслуженный артист;
Константин Меладзе, композитор и продюсер;
Валерий Меладзе, певец, заслуженный артист;
Нино Катамадзе, джазовая певица, композитор;
Зураб Ногаидели, политический деятель, премьер министр Грузии с 2005 года;
Аслан Абашидзе, политический и государственный деятель.

Диагностика и болезни. Лекарства от А до Я